Баллада о падшем Ангеле. Искушение

Это случилось когда-то давно,
Прошло уж немало веков.
Ангела было послать решено,
К созданиям, не знавшим богов…

На небе не знал и не ведал никто,
Чем может затея сия обернуться.
Однако они понимали одно:
Домой дитя света уже не вернётся…

Малышку растили в любви и заботе,
Старались ей навыки лучшие дать.
И вскоре она овладела немецким,
И Гёте смогла в совершенстве познать.

Но время пришло. И наставник почтенный,
Избранницу с лаской к себе подозвал:
– Пора, дорогая тебе в путь-дорогу,
Ступай, моя милая, час твой настал!

Тебя в их миру назовут Серафимой,
Ведь в сердце твоём льётся огненный свет.
Душа твоя, полная истинной силы,
Способна избавить создания от бед.

Вопрос только в том, кто из них стал достойным,
Вернуться в Эдем – свой единственный дом.
И кто свою сущность отчистил от мрака,
Наполнив её добротой и теплом…

Всё, что станет с тобою в их мире,
Я твоей нарекаю судьбой.
Как бы ни было тяжко, родная,
Мы всегда остаёмся с тобой.

И вот, Серафима на Землю спустилась,
Зайдя за пределы эдемских ворот.
Дошла до немецкого города Хольбург,
Не ведала девочка, что её ждёт…




На площади града увидела Сима,
Парнишку, что песни народу играл.
И ноты слагались в мелодии правды,
Такого до селе никто не видал!

Сей трубадур был посланцем свободы,
И каждый крестьянин его обожал.
Любой из низ знал наизусть его строки,
О том, где король свои деньги достал!

Был юноша стройным, глаза цвета вишни.
Каштана волос завитки на плечах.
Он тоже в толпе увидал Серафиму,
Навек затонув в тех небесных очах…

Но сгинула песня, за ней и другая,
И вскоре толпа по домам разошлась.
Остались вдвоём Серафима с парнишкой,
И с этого летопись чувств началась…

– Ну здравствуй, прекрасная юная леди!
Озёра очей покорили меня,
Что ж, видит Бог, неспроста наша встреча,
Меня зовут Эндрю, а как звать тебя?   

В тот миг наша девушка сильно смутилась,
На юных щеках вспыхнул алый закат:
– Я ангел эдемский, зовут Серафимой,
Но ты волен Симой меня величать…

И тут, одарив златовласку улыбкой,
Он взором вишнёвым окинул её:
– Что правда, то правда… и впрямь ангелочек,
Прелестней тебя в мире нет никого!

Тогда уже Сима на Эндрю взглянула,
В душе ощутив зарожденье огня:
– И я своего восхищенья не скрою,
Певца не видала чудесней тебя!

Посланец свободы заметил в ответ:
– Талант мой не важен, всё свыше дано.
Бог выбрал меня, чтоб открыть людям правду,
Давно всё судьбою моей решено!

И после тех слов он на замок взор кинул,
Что где-то в альпийской тонул синеве:
 – Не видел тебя я здесь ранее, Сима,
Но так уж и быть, доверяюсь тебе!

Вон, видишь средь гор вековое строенье?
Живёт в нём жестокий и жадный король.
Себя он считает наместником Божьим,
И сим прикрываясь приносит нам боль!

Крестьянина здесь, как раба унижают,
Совсем человеком того не считают.
А коли монарху посмеешь перечить,
Навеки в темницу тебя заточают…

Однако, как ты осознать уж успела,
Меня здесь доселе не тронул никто.
А всё, потому что, меня с появленья,
Господь опекает, забрав под крыло.

Пришёл поздний час, град во мрак опустился,
Часы уж успели двенадцать пробить.
Настала пора по домам расходиться,
Чтоб снова с зарёй новых строк сотворить.

Но Эндрю успел предложить на прощанье:
– Давай мы условимся встретиться здесь.
В тот миг, как минует десятый удар,
И пурпур цветочный придёт к нам с небес?

Три года прошло с той чудесной поры,
И с каждым свиданием чувства лишь крепли.
Однако всё жёстче правитель страны,
Любой вольнодумец цензурой оцеплен…

Сей день был обычным, как сотни других,
Вновь песни народу глаза раскрывали.
Вот только Иуда возник средь толпы,
Ещё через миг, в стену стражники встали…

– Как ты посмел, трубадуришка мерзкий,
Крамольные вещи писать про царя?!
Ну, что ж, правосудие всё же свершилось,
За это бы нужно повесить тебя!

В тот миг, когда Сима услышала это,
Она увидала, как меркнет весь свет.
На пару мгновений безмолвною стала,
Навеки забыв данный Богом завет…
¬
– Повесить его? Но помилуй, за что?
Негоже всю правду таить от людей!
Правитель обязан любить свой народ,
У нас не должно быть плохих королей!

Но стражник словам не придал тем значенья,
На Симу взглянув взором хищного волка:
 ¬– Быть может, отучишься так говорить,
Коль вместе с мерзавцем запрём ненадолго?!

Забрали свободу, сковав кандалами,
Открыв серый мир мрачных каменных стен.
Пусть их королевство считало врагами,
Отнять силу духа никто не сумел…

– Я верю, что скоро увидишь ты волю!
Сказал Симе Эндрю, как вспыхнул рассвет,
– Тебя от всех бед, ангелочек укрою,
Сильнее тебя для меня в мире нет!

– А ты? Как же ты?.. Я тебя тут не брошу! –
Заверила ангел, и голос притих.
– А мне суждено гибель встретить… за правду… –
Ответил любимый и также затих.

– Вон, видишь, верёвку готовят снаружи,
Чтоб галстук прелестный создать для меня.
Поэтому знаю, отсюда не выйду,
Паду смертью храбрых по воле царя…

Но после кончины тебя не оставлю,
Любовь моя вечно впредь будет с тобой.
В Эдеме твоим я хранителем стану,
И буду следить за твоею судьбой…

Блестит серебро на щеках Серафимы,
Оно, словно яд разъедает глаза.
Что это финал, ангел вовсе не верит,
Не видит, что чувств их погибель близка…

Кидается молнией к Эндрю в объятья,
Забыв на мгновенье про бремя оков.
И нежные губы его лобызает,
Всё в эти минуты понятно без слов…

Но вдруг, в помещенье врывается стража,
Крича громогласно: – Мерзавец, на выход!
– Ну, что ж, дорогая, пора нам проститься,
Ведь ты сама видишь, что час мой посчитан…

– Нет! Я не позволю! Пусти его, сволочь!
И Сима, как хищник ступает в атаку.
Но в дело вступают железные цепи,
Опять возвращая к тюремному мраку…

Всё стало напрасно, и сгинул во тьме,
Любимый и верный посланец свободы.
А Сима осталась на свете одна,
И вмиг осознала, что люди – уроды…

И тут же, как мысль сия к ней пришла,
Она посмотрела на кудри свои,
Тогда и заметила парочку прядей,
Что стали, как ворон, летящий в ночи…               

Но вот уж прошло десять лет заточенья,
А ненависть к людям все также росла.
И душу губило желание мести,
Когда в гости к Симе пришла сама тьма…

В атласной накидке, и бледный, как смерть,
В пределы темницы ступил Сатана.
Условия сделки желал огласить,
Он знал – Серафима век будет верна…

– Ну здравствуй, малышка, отродье Эдема, –
Сказал мрачный гость с куртуазной улыбкой.
Ах, жаль мне тебя! Посмотри, кем ты стала,
Решенье Создателя было ошибкой!

Ты слишком ранима для грязного мира,
Твой внутренний мир был до ужаса чист.
Но время настало сменить Господина,
Ведь в сердце твоём зарождается месть…

И как только Сима услышала это,
То яростным блеском сверкнули глаза:
– О да! Уже вечность я этого жду!
И жажду заставить страдать короля!

На всё Мефистофель глядел с упоеньем,
Гордился он тем, сколь удачлив был план.
Ведь он никогда не проигрывал сделок,
Желанное Дьявол всегда получал!

– Ну что же, тогда перейдём скорей к делу,
Ты, верно, хотела монарха убить?
В обмен на сие я хочу твою душу,
И клятву, что вечно мне будешь служить!

– Служить? Без проблем! Ведь Эдем меня предал! –
Ответила Сима, бросаясь к решётке.
– Давай же скорее сюда свою руку,
И мы отомстим всем бесславным придуркам!

– Я знал, что ты быстро на всё согласишься… –
Сказал Мефистофель, ладонь протянув.
Исчезли последние светлые пряди,
И дьявол смеялся врата разомкнув…

Погибла теперь навсегда Серафима,
Но повести это ещё не конец!
Вторую поэму ты жди, мой читатель,
О чувствах великих сильнейших сердец!


21 января 2024