Умка

Полярнику не спится до зари. Он кутается зябко в одеяло, когда рассвет свечою ярко-алой искрит на ледяные пустыри. И пусть на краткий миг, но нежный свет, отличный от белил, разлитых всюду, подсвечивает чайник и посуду, и старый тренажер-велосипед. Отсюда не уедешь никуда, но раз в году завозят ледоколы муку и спирт, разбавленный тоскою, и снова исчезают без следа.
Зато ценнее каждая деталь в картине бесконечных белых будней – медведица, прибившаяся к людям и медвежонок Умка смотрят вдаль. Туда, где только небо и покой, и айсбергов серебряные зубы, и горизонта сомкнутые губы глотают вечность, словно молоко. С тюленями какая-то беда. Ушли – наверно, люди распугали. Полярник кормит Умку, но едва ли достаточна подобная еда.
Худая, как стиральная доска, где ребра дружно вылезли наружу, медведица жива, но ей все хуже – у голода железная рука. Для этой хватки разницы-то нет, медведь ты или мышка – все едино, медведица бросается со льдины и уплывает с Умкой на рассвет. Ей кажется, что сытная земля от них в какой-то сотне километров, они гребут, и звезды тихо светят, но Умка задыхается скуля. И говорит – я больше не могу, прости за то, что сын попался слабый, но больше не выходит двигать лапы, уж лучше умереть на берегу.
Но смерти нет – медведица ревет – вот Млечный путь спустился прямо в воду, ставь лапу на ступени небосвода, а дальше нас дорога понесет. А там тюлени звездные парят, там сытно и тепло, и много рыбы, и мы с тобой охотиться могли бы хоть целый день, хоть сотню лет подряд.
Конечно, Умка верит и прыжком взбирается на млечную дорогу, они приходят к вечному порогу, за ним стоит уютный звездный дом. И тихо там лежат, найдя покой среди большого ласкового неба, а Бог, смеясь, их кормит свежим хлебом, он как полярник – с белой бородой. Бог тоже говорит, что смерти нет, а есть всего лишь новые дороги, шагай и доберешься понемногу, туда, где нескончаемый рассвет. Когда же ты услышишь дальний зов, с Земли, где ждет у берега Полярник – срывайся со звезды  своей Полярной, ломая ночь, как ледяной покров.
Полярник поседел на берегу, а может, белый снег его закрасил, когда пушистой звездочкою счастья примчался Умка, ткнулся на бегу, а следом мама – чинно, не спеша. Полярник достает запасы рыбы и капюшон накрыл его, как нимбом, и катится над ними лунный шар. А рыбы хватит, рыбы завались, тюленей много, им теперь вольготно, и снова смотрят в небо звездочеты, а там звезда, и Рождество, и жизнь.