Послание к Тетради Бытия

.. Поэзия не стареет — она лишь меняет «одежды», оставаясь интересной и глубокой.

Вариант #1

О, вестник долгожданный! Свет нетленный, Мечты моей таинственный возврат! Вновь ожил в памяти, стряхнув покров забвенный, Страданий прошлых горестный каскад. Я вспомнил дни, когда рукой несмелой, Послушный воле пишущих богов, Водил пером — и нитью помертвелой Тянулась вязь изломанных слогов.

В тяжелом томе, в грубом переплете, Два духа жили — мой и твой, мой друг. Там, в бесконечной, творческой заботе, Стихал суетный, праздный мир вокруг. Там миг равнялся вечности безбрежной, Сердца стучали в строгий, мерный такт… Но шепчет ум, холодный и прилежный: «Лишь лесть всё это. Сон. Нелепый факт».

Как искушенный дух во тьме полночной, Забыв закон, и время, и покой, Я тщетно жажду строй вернуть мой прочный, Мир книг и знаний — берег золотой. Где юный ум в ученичестве смиренном Познать пытался Сущего черты… Но я умолкну. В слове сокровенном Величья больше, чем в тщете полноты.

Благословен, кто в тишине глубокой Свой труд дарует жаждущим очам! Рассеет свет туман судьбы жестокой, Придет рассвет на смену злым ночам. Для высших благ нам нужно лишь немного: Принять свой рок и в кротости души Найти то слово, что дано от Бога — Нам в утешенье, в жизненной глуши.


Вариант #2

О, долгожданный привет! О, мечта, воссиявшая дивно! Снова страдания дней в спящей воскресли душе. Помню я: робкой рукой, направляемый гением тайным, Следовал я за пером, зыбкий чертя лабиринт. В книге тяжелой и общей мы жили — и я, и ты тоже; Мир суеты и забот в ней затихал и бледнел. Всё умещалось в листах: и мгновенье, и вечность глухая, Сердца смиренный удар, ритма суровый закон. Вспыхнет догадка порой: «Неужели всё это свершилось?» «Лжец!» — мне ответит иной, истины строгий ревнитель.

Словно искусный хитрец, что в полночном сиянии лампном Смертных забыл и себя, время отринув со зла, Жажду я снова вернуть тех томов упорядоченный строй, Мир, где учились мы все — «как» и «чему-нибудь» всласть. Много об этом вещать — лишь умножить слова и печали; Лучше умолкну теперь, волю давая тиши.

Благодарю я того, кто чернилом марает страницы, Ради немногих, чьи взоры жаждут познать письмена. Скроется в бездне ненастье, и ночь за рассветом истлеет, Новое солнце взойдет, мир озаряя с высот. Мало для счастья, друзья, человеку под небом приписано: Доброе слово одно — вот наш целительный дар.