Нинизм отношений

(Из цикла «Случайные вечера»)


(Рассказки о галиматьях)

Нинизм – мифологическая фигура, описанная Роланом Бартом. Она заключается в том, что две противоположности взвешиваются одна с помощью другой и в итоге обе отбрасываются.
Пример использования нинизма – определение главного события года: первоначально упоминается финансово-экономический кризис в стране и военно-политический кризис на Южном Кавказе (пусть в этом регионе), но затем они отбрасываются, а самым значимым оказывается другое событие, например повышение рождаемости.

Который ежедневный раз от сотворения мира в природе неудержимо смеркалось.
В квартире сантехника Паши, творилось нечто неописуемое.

Из-за входной двери квартиры сантехника доносилась немецкая песня Франца Шуберта на слова Людвига Рельштаба (в переводе Н. П. Огарёва) «Вечерняя Серенада», легко угадываемая посторонним ухом.
Знающий человек всегда бы так вспомнил начало и подхватил – «Песнь моя, лети с мольбою, Тихо в час ночной ... ».

В вокале был сам хозяина квартиры, который не обладал ни музыкальным слухом, ни готическим нёбом, ни оперными голосовыми связками. Мало того, Паша не особенно помнил и слова.
Судя по всему, Пашино исполнение, доносившееся в лестничные пролёты, напоминало рёв сивуча. И не просто рёв от скуки, а когда тот сивуч покидает в мае лежбище в поисках новых сюжетов для продолжения потомства.

Мало того, Паша, не зная толком перевода серенады на русский язык, использовал свой, более ему привычный язык (здесь приведён текст, смягчённый автором, для его культурного восприятия).
Перевод на сантехнический с русского от Н. П. Огарёва, звучал завораживающе – «Наари нари, наари нари … Нари нари … На!».
Хозяин квартиры находился в лирическом состоянии. Оно вызывало в нём глубокие чувства и порыв, непреодолимой человеческой силы, по привлечению внимания Изольды к своей личности (напомню, что она является солепросящей дамой по всему подъезду).

Сама же Изольда, почувствовав через толщины домовых стен, зов Паши, приготовилась откликнуться на него … Не просто так за ради интереса, а как всякая уважающая себя женщина, просящая у соседей соль.
А мы в это время приоткроем завесу некоего таинства, произошедшего до этого эпизода в жизни сантехника.
Оно (таинство) повлекло пробуждение, а потом и наличие в теле сантехника, уже известного лирического состояния, опять же неспроста.

Напомню из прожитого нашими героями в предыдущих частях.
С Пашей мы расстались в момент произнесения им положительных выводов, высказанных о макете скульптуры «Сантехник мира» в мастерской скульптора Семёныча, своего соседа.
Паша при прощании в тот момент ещё в сердцах посетовал – «Жаль дядя Вася сейчас такого не видит!».
В целях устранения этакого недочёта им также было предложено – «Давайте думать о новом спиритическим сеансе!».
Мысли были услышаны там, кому они предназначались! А мы всегда помним о том, что мысли материальны!

В один прекрасный сон явился к ученику его учитель – сам дядя Вася.
Тут, как говориться, во сне от дяди Васи и почалось – «Ты Паша не думай, что я идею макета памятника не оценил … Наоборот – обеим руками «За», если бы они у меня здесь были … А ещё тут столько духов на обсуждение собралось … И все оказались экспертами в сантехническом деле … Такое ощущение, что кроме сантехников, из иных профессий сюда не попадают … В результате такая дискуссия развернулась … До драки, слава Богу, не дошло … Но посыпались дополнения … Мол, одной руки, держащей газовый ключ мало … Мало того, непонятна, чья она … От кого тянется? … Надо, говорят, ещё две добавить … Дескать те, что буду добавленными, по смыслу будут твоими – дядя Вася … Мол, для работы они у тебя всегда готовы! … А та торчащая – путь будет от ученика … Он ещё даже не вынырнул из … Куда ему до устранения аварии … Ты, Паша эту идею доведи до Семёныча! … Мол, это одобренная доработка с того, то есть с нашего, Света!».
Паша во сне даже слюни пустил от удовольствия, что с дядей Васей таим манером повидался.

Но сеанс свидания на этом не окончился. Дядя Вася под воздействием творческих чувств, дал такое Паше напутствие – «Завтра день у тебя будет нужный и чистый! Иди смело в люди, конечно, когда позовут!».
«Как это – чистый? Зачем чистый? Где чистый? …» – начал выспрашивать ученик, но учитель уже был далеко от сих слов.

Уже утром, после такого вещего сна, Паша вспомнил о том, как дядя Вася учил его редкой культуре. А точнее познанию картин некоего художника, мало известного в окрестности.
Если быть точнее, то он был французом и родом из XVIII века – Шарль Андре ван Лоо.
Уж очень дяде Васе нравились его творения – «Электрический опыт» и «Пневматический опыт». Были они, по его мнению, в аккурат очень реалистичными.
Особенно для познания такой тонкой специальности, как сантехник.

Задумал ученик превзойти учителя и самого Ванлоо (так его по-простому в слесарке называли), а именно, поставить свой опыт – «Бытовой химический».
А вернее, задумал Паша провести тот опыт нехитрым и простым – варить соль с солью, а солить соль солью!
Всё, вроде бы здесь есть чистое и без каких либо подмесов, как напутствовал дядя Вася.

Благо соли в доме Паши было вдосталь – целый бумажный мешок он принёс из ЖЭКа.
Соль использовал сантехник при ремонтах какой-либо течи в стыках, сварных швах или прорехах в трубах. На тряпицу насыплет соли, и ей же потом тот свищ сверху обмотает.

А ещё помнилось мастеровому, что он от всего своего сердца сделал Изольде однозначное предложение … Мол, заходить к нему домой за солью … Когда ей захочется!

Во время проведения опыта и Шубертовская «Серенада» оказалась к месту.
В голове сантехника она просто так не могла бы выйти из глубин на поверхность головного мозга. А всё оно – лирическое состояние!

Совершенно неожиданно для хозяина квартиры – Паши, в его дверь настойчиво позвонили. Звонок у хозяина не вызвал подозрения, посему он без упрёков смело открыл засовы да замки.
На пороге стоял Семёныч, но не с пустыми руками. Руки занимал телевизор.

– Это по-нашему! Это – по-русски! – одобрил нечаянную встречу хозяин квартиры и продолжил – Вспомнил собаку, палку приготовь! Ночью тебя вспоминал! Проходи Семёныч, ты мне нужен больше, чем я тебе!
– Благодарствую за радушие! Соль с солью варишь, и солью соль солишь, Паша?
– Откуда знаешь, сосед?
– Весь дом пропах твоими химическими усердиями!

Соседи присели для разговора. Тут Паша о ночном вещем видении и открылся Семёнычу.
Терпеливо выслушав дополнения к макету, возражать скульптору было уже нечего … Да и некому, если с того света такая корректировка пришла.
Принял он то предложение от духов, как руководство к действию. И потом … Дяде Васе же памятник! Ему виднее

Окончив деловую часть встречи, соседи, было, задумали по … Но тут в дверь нежнейше позвонили.

Открытый дверной створ заполнила изящная фигура Изольды. В руках она держала пустую трёхлитровую обливную кастрюлю.
– Павел!
– Изольда! Что за вечер такой чудной … Случайный … – обрадовался сантехник и продолжил нараспев – В потоке мирской суеты, Тебя я увидел, но тайна твои покрывала черты …
Само собой из Паши вышли строки романса «Средь шумного бала», стихи А. К. Толстого, на музыку П. И. Чайковского.
– Ба, да у Вас тут Семёныч! – в ответ на романс удивилась Изольда.
Семёныч же, в знак внимания от дамы, бурно зааплодировал вокальным соседским изыскам.

– Я у Вас, Паша, соли немножко возьму?
– Да хоть, сколько берите по Вашей нужде … Слава Богу, не глауберова и не бертолетова … Гы … гы … гы …
– Ой, какой же Вы Паша энциклопедист … Я просто таю!
Хорошо, что скульптор был рядом. Посему он успел подставить под тающее изящество чудом оказавшийся под рукой венский стул.

Семёныч во время диспута о соли и о её проявлениях в природе, сидел молчаливо.
Это молчание завело его голову в тупик. Как выходить из него он не знал, он же скульптор, а не химик.
В этот момент Паше позвонили по телефону.

Наблюдая со стороны, можно было бы предположить, что разговор носит весёлый дружеский характер.
По его окончанию, Паша произнёс – Ребята в баню приглашают. Пойду я … Не могу их огорчить отказом.
Привычным движением он подхватил стоявший в коридоре у входной двери коленкоровый чемоданчик, производством из пионерских времён.
– Может быть, буду скоро … А может … – и был таков

Изольда в сердцах встала для прощания с солеваром.
Скульптор остался наедине с Изольдой и телевизором. Все молчали.
– Может! – осмелился Семёныч.
– Попробуем! – согласилась дама.
Семёныч робкой походкой максимально сблизился с Изольдой. Прижавшись к ней, он  почувствовал всю структуру дамской окружности.
«В чужом саду цветы всегда краше!» – вспомнил скульптор сентенцию о любовных заигрываниях из бурной молодости.

Изольда же противопоставить смелому телу скульптора ничего не смогла в силу того, что в руках у неё всё ещё была кастрюля.
Затем левая рука кавалера обняла даму слева, а правая рука – сами понимает, соответственно.
После сего действа Изольда впала в гомеостаз – Как я давно не ощущала такого классического динамического равновесия!
В этот случайный вечер, произнесённая ею фраза, была последним проявленным звуковым восхищением.

Тем временем, и на ночь глядя, сантехник входил под бурные аплодисменты в раздевалку общественной бани. Из неё поступил к нему призыв о посещении!
– Заждались Вас, Павел Ликсеич! Шаровой холодного водоснабжения  сорвало … Клиенты все в пене который час … Помыться по-людски никак … Кричать начали – Мол, верните деньги за неоказанную услугу … – обрадовал гостя пространщик – За пивком, не желаете ли?
– Павел Ликсиеч! Покамест Вы будите чинить … Чтобы не скучно Вам было … То наш недомытый контингент подготовил для Вас несколько номеров художественной самодеятельности – обрадовал Пашу мойщик.

Работа занялась. Возле Ликсеича, словно стадо баранов, полукругом встали клиенты в густой пене, обеими свободными руками, держащие металлические шайки.
Не зная зачем, может для акустики, шайки прижимались к невидимому месту своим днищем.

– Может у Вас есть какое-либо пожелание что-либо услышать? – не унимался мойщик.
– Очень хочу услышать здесь арию Неморино из оперы Гаэтано Доницетти «Любовный напиток» … Осилите? – круча накидную гайку возжелал мастеровой – А уж потом по своему вкусу! Ладно?
– Как не ладно! Будет исполнено!

Мойщик пошептал в пену рядом стоящим певцам.
Затем махнул мочалкой, и из той же пены, в высоких сводчатых банных потолках, на итальянский манер вознеслось и запело.

«Una furtive lagrima
Una furtive lagrima
Negli occhi suoi spunto:
Quelle festose giovani
Invidiar sembro
Che piu cercando io vo?
Che piu cercando io vo?
M^amal Si, m^ama, lo vedo. lo vedo.»

Затем сводный пенный хор исполнил «На речке, на речке, на том бережочке». Апофеозом в моечном отделении стало звучание песни «Степь да степь кругом».
Ремонтные работы под «Степь …», сопровождаемые криками «Браво!», были закончены.

Паша собрал инструменты в заветный чемоданчик. Он ожидал вторую серию – расплату! Она не заставила себя ждать – финансы к романсам!

Сантехник хотел было идти домой, но пространщик не отпускал мастерового.
– Без застолья, мы Вас Павел Ликсеич, никак отпустить не можем! … Если быть точнее, то без ломберного застолья … Партиечку в подкидного с персоналом бани! Вам же не рудно?
– Нет!
– А нам-то как приятно будет обыграть Вас, Ликсеич!!!
Какие аргументы Паша не приводил, не отпускал его банный народ в люди. Пришлось ему согласиться.

Сыграли одну партиечку в «простого», потом в переводного, потом один на один.
Подведя итог турнира, можно смело сказать – «Всегда побеждало сантехническое мастерство!».

День был у Паши такой.
И ещё работало напутствие дня, полученное от дяди Васи … В том числе, в части чистоты!
Вспомнилось Паше об этом ненароком. И он вспомни дядю Васю  – «Он как будто знал!».

В квартиру возвращался Паша с чувством исполненного долга и отнюдь не дураком из бани!
В квартире его ждала Изольда с кастрюлей полной соли, а также в разбуженном Семёнычем, состоянием гомеостаза! Оно начинало становиться перманентным.
Его (гомеостаза) от Изольды досталось и Паше! Это было для него совсем новое, неизведанное чувство!

Скульптор же вместе с телевизором находился у себя на расстоянии вытянутой руки … Через стенку.
Своё дело, как мавр, сегодня он сделал, значит, он смог спокойно уйти из квартиры соседа.

«Как учитель предначертал, так чисто чистый день выдался … И людям я нужен … И опыт поставил … Как он чисто прошёл! … Загляденье! … Ни дать ни взять не то, что жизнь, а нинизм какой-то во всей своей красе проявился! Едритвою! – с такой мыслью засыпал ученик.
А скорее всего он давно был мастер!


А. Коро, декабрь, 2025 г.