Блиц-игра Зелогривье Седьмая встреча!

Блиц-игра «Зелогривье» Седьмая встреча!
 Маллар Ме

Здравствуйте, господа хорошие!
Но вначале итоги Шестого задания!

1 место - №8 – ЖаркОе
8. Свидание

Как счастлив тот, кому даруют крылья,
Кто ветром и свободой окружён.
Седьмое небо; там земная миля
Едва видна серебряным речьём.

Не привлекают их богатства мира
И золото блестящих куполов,
Им праведность, пришедшая к Эсфири,
Дороже всех побед и громких слов.

В роскошных сундуках пылятся крылья,
Запутанные струны тетивы;
Рождаются в безоблачном унынье
Все те, кто не летать обречены.

Я не брахман, тогда к чему гордыня,
Не в праве поучать знакомых всласть,
Так дайте мне по морде на вершине,
Чтоб научиться падать.
И вставать.

2 место -№7 – Дракон-Хамелеон
 7. О стимулах и перспективах
 
Вперёд! Любопытство нас просто снедает:
Куда приведут "зелогривые" дали?
Девица из местных здесь наш проводник,
И странно: понятен их чуждый язык!
 
Шли долго ли, коротко, вот наконец
Обрыв... И всем ясно: здесь света конец!
Дорога крута и опасно узка.
Внизу виден город, нечётко пока.
 
Какие-то люди идут нам навстречу,
Сундук, вроде гроба, взваливши на плечи,
Они в одинаковых тёмных одеждах,
Чтоб их обойти – ни малейшей надежды!
 
 – А что в сундуке? – кто-то выкрикнул нервно.
 – Убитое время! Жестоко и скверно!
 – Тогда полетели? – спросила девица.
 – Но как же лететь нам, ведь мы же не птицы?!
 
Тут мне оплеуху девица влепила! –
Вмиг выросли крылья, прибавилось силы!
 
Да, крылья появятся, если нужны,
Но "стимул" порой получить мы должны!
А те, кто не в силах собрать свои силы,
Убитое время потащат в могилу!
 
Мы твёрдо решили, что важно для нас:
Впустую не должен пройти даже час,
Не то в Зелогривье остаться рискуем –
Не вынести нам перспективу такую!

3 место -№10 - Цикута
 10. У обрыва
 
Кругом идёт голова, если смотришь с обрыва,
Очень надеюсь, что прыгать с него не придётся.
Небо над нами огромная туча закрыла,
Трудно пробиться сквозь тучу зелёному солнцу.
 
Вниз по заросшему склону – дорога в долину.
Путь преградили одетые в чёрное люди.
Вверх поднимаются цепью достаточно длинной,
Шанса спуститься у нас, значит, долго не будет.
 
Тянутся медленно, что-то тяжёлое тащат,
Делают всё, чтоб движения были синхронны.
Выглядит этот предмет как вместительный ящик –
Очень похоже на то, что кого-то хоронят.
 
Спутница наша Махида, как все зелогривцы, –
Навыком этим владеют они повсеместно –
Может по воздуху двигаться с лёгкостью птицы,
Нам же такой вариант предлагать неуместно.
 
Сгрудились мы у обрыва в опасливых позах,
Сразу включилось богатое воображенье,
И неожиданно, будто мы все под гипнозом,
Нас охватило навязчивое наважденье.
 
Странно тянуло туда, в эту жуткую бездну,
Руки хотелось раскинуть, как крылья, свободно.
Чем бы всё это закончилось, мне неизвестно…
Видимо, Господу было иначе угодно.
 
Харр-по-Харрада нам жизнь спас, ни больше ни меньше,
Всем дать по морде Махиду просил не напрасно.
Громкие крики и несколько добрых затрещин
Быстро вернули нас в чувство из странного транса.
 
И еще одно Третье место - №12 – Аркадий Оксаныч
12. Пятая встреча.

Тропа петляла вдоль отвесных скал,
Срывались камни прямо на дорогу.
Я шёл вперёд, о доме вспоминал,
Все теребя, за поясом кинжал,
Волнуясь с каждым шагом понемногу.

Архары насмехались на стенах,
Над нашей немощностью, нашим видом.
Расставив ноги твёрдо на камнях,
И ветер завивая на рогах,
Мы шаг ступали с горькою обидой.

Сорвался вниз, уставший Пересклер*,
С собою утянув еду и воду.
Перекликались стайки диких серн,
На свой, понятный только им манер,
Вдыхая грудью, здешнюю свободу.

Текла по скалам влага чёрных рек,
За поворотом показалось поле.
И новый храм, растянут поперег,
Цепочка из полсотни человек,
Сундук несёт, все серые от горя.

Наш караван столпился у столба,
Обвитого вокруг змеиной кожей.
На длинных копьях чьи-то черепа,
Мхом поросла кровавая тропа,
Мы встали! Ждём! Ведь жизнь всего дороже.

Кого хоронят? Бог очередной?
Или священный многоглавый змей?
Чьи черепа на копьях предо мной,
Полуденный, вовсю ласкает зной,
И пряный, нас окутавший елей,

Разносит ветер - местный хулиган.
От глупостей нас, предостерегая.
Плыл по земле сиреневый туман,
Усталость, боль былых походных ран,
Как заговорным снадобьем, снимая.

Решили храм оставить стороной,
Пройдя вокруг, не заходя за копья.
Дъурун, слегка качая головой,
В обход пошёл, петляющей тропой,
Откашливая кровяные хлопья...

Ну, а теперь картинка с заданием!

Поели мы, значит, у Махидушки и в город отправились. Ветра в  низине не было, воздух был переполнен испарениями душистой листвы, питаемой, несомненно, обильными подземными источниками. На площади было прохладнее, и мы вначале обрадовались, но то, что  увидели здесь, заставило тут же забыть о зное и жажде. И прежде всего был звук – глухой храп, который мог вырываться только из стиснутой пасти неведомого чудовища. А оно, похоже, обитало в круглой загородке – невысокой, но весьма прочной, так как была сооружена из вкопанных в землю бревен, соединенных все теми же зеленокаменными перилами.
   Но посередине зеленой – естественно, узорчато-каменной – площадки виднелся только дырявый шатер, прикрывавший яму с водой. Из воды торчал кончик бурого пупырчатого хвоста. Хвост нервно дергался то вправо, то влево. И только тут мы заметили по ту сторону шатра одного человека. Прямо на голое тело была надета плетеная безрукавка, по не сплошная, а с дырьями; сапоги высоченные короткими ремешками пристегивались к поясу, а на руки тоже было что-то надето – вроде чулок. Трудно было сказать, воин это или слуга при зверинце, но уж если полез к зверю неведомому, но страшному, то значит, человек подневольный.
Из глубины шатра снова донесся храп – похоже, тот, в безрукавке, дразнил чудовище палкой. Хвост задергался с удвоенной силой, клок ткани с треском отлетел в сторону, и стала видна пара коротких чешуйчатых лап, топтавшихся в мелкой воде. Хвост вдруг изогнулся, напрягся и замер.
– Эй, осторожно! – крикнул я незнакомцу. – Сейчас кинется!..
   И вовремя: чудище, метавшееся по загону, мчалось прямо на нас, набирая скорость, но перед самой оградой вдруг развернулся, и массивный хвост с невероятной силой хлестнул по столбикам, подпиравшим перила. Как другие, а я даже не успел по-настоящему испугаться; в сущности, я и разглядеть-то это чудо-юдо не смог как следует – в глаза бросилась длинная бугристая спина, мощные, развернутые в стороны передние лапы и еще несколько пар маленьких ножек, стремительно семенящих под тяжелым хвостом; под узкой, приподнятой кверху мордой висел, как мешок, переполненный зоб. Мгновенно сориентировавшись, я понял, что морда зверя вклинилась между частыми бревнами, и развернуться, чтобы достать меня зубами, страшилищу не удастся. И тогда я прыгнул на шишковатую спину и всей тяжестью своего тела придавил зверя к земле. Шкура, между прочим, оказалась плотной и упругой, как поверхность шляпки гриба. Да, но что же дальше-то?..
А незнакомец между тем не торопился. Четко впечатывая шаги в каменный настил, подошел и стал рядом. Я повернул голову – на меня глядело властное смуглое лицо в черной окаемке волос; мало того что они росли гладеньким треугольничком вверх от горбинки на середине носа – усы, точно таким же зеркальным мыском спускавшиеся к бородке и почти скрывавшие тонкий надменный рот, плавно переливались в опушку вокруг щек и, пряча уши, оставляли с каждой стороны лица лишь по овальному светлому пятну; поглядеть бы издали – точно два боба рядышком. Но не смешно. Диковато.
– Держишь? – гулким, как удар по щиту, голосом произнес подошедший. Ну-ну, держи.
Он швырнул меч за перила и, перегнувшись, через них, поднял с земли что-то причудливое, бело-золотое. Я с удивлением понял, что это маленький рокотан, у которого золоченые рога торчали не вверх, а изящно заканчивались округлыми завитками. Диковинный музыкант приладил рокотан на плече и тронул струны.
   Никогда в жизни я не слышал ничего подобного. Рокотан издавал нежные, воркующие звуки, которые сливались в жалобное пение – так плачут разлученные, так поминают умерших младенцев, так стонут проданные молодые рабыни… Даже по спине зверя прошла волна дрожи, и чудище осело брюхом на землю, точно растекаясь в блаженной истоме.  Дальше было ещё интереснее:рабы в постукивающих каменных лапотках стали заводить зверю под морду широкую бадью, подвешенную на тонком шесте. Музыка зазвучала еще громче; рокотанщик, приблизившись к самой морде, исторгал из нехитрого инструмента звуки столь жалостливые и надрывные, что даже чудище не выдержало – задрало голову кверху, и из глаз его покатились крупные желтоватые слезы. Быстрым движением ноги хозяин зверя подпихнул бадью прямо ему под пульсирующий зоб; потом резко оборвал мелодию и, наклонившись туда, где могли быть ушные отверстия, дурным голосом заорал:
– Йо-йо-йо-и-ааа!!!
Зверь подпрыгнул на месте, оттолкнувшись от камня всеми своими лапами, изогнул хребет и, разинув пасть, оглушительно  рыгнул прямо в бадью.
Рабы мгновенно ее оттащили.

 И тут на нас налетело несколько зелогривцев. Мы уже встали в стойку, как раздался повелительный, прямо-таки княжеский голос!
– Это чужеземцы, – проговорила Мади, подходя ближе. – Они еще не знают наших законов, но любой кто скрестит с ними оружие, оскорбит стенового аманта!
Воинов как ветром сдуло. Только тут я более внимательно посмотрел в лицо невесте Иоффа, но не торжественная, благоговейная плавность, с которой некий творец начертал на песке судьбы контуры этого лица, привела меня в изумление, а непреходящая светоносность ее спокойного полудетского лика и некая отрешенность от того, что здесь происходит…

Задание: Харрада бы озаглавил это задание – Предчувствие. А как вы думаете, что случится дальше?

Но развязка не за горами! В субботу 27.12 вы получаете последнее задание! А там и прощальная не за горами…

Три дня на написание стихотворения.

Стихи присылаются на почту ведущего: shorokhova-1959@mail.ru

или личным сообщением: http://stihi.ru/avtor/belousova4

Голосование в течение 2-3 дней.

Харр-по-Харрада, вечный странник