Филиал

Лондонский туман в ту ночь был особенно жирным, как грязная вата. Джек Шепард, которого в узких кругах Уайтчепела знали под куда более зловещим именем, сделал последний шаг в пустоту. Он ожидал чего угодно: грохота небесных литавр, разверзнутой земли или хотя бы падения в бездну.

Но он просто открыл глаза.

Джек сидел на жестком стуле в тесной комнате. Воздух здесь был не просто застоявшимся — он был «вторичным». Все вокруг казалось выцветшей копией реальности: стены были серыми, как пепел, а свет мигающей газовой лампы не давал теней. Это была изнанка мира — то самое пространство «между», куда проваливается всё забытое и неважное. Слой сумерек, где время застыло, как старый клей.

В углу сиротливо дымили три чугунных котла. На двух из них висели таблички: «В РЕМОНТЕ».

— Фамилия? — раздался скрипучий голос.

За столом сидел джентльмен в сюртуке, из-под которого выпирал хвост. Администратор Амосфел, как было указано на бейдже, протирал пенсне.

— Я... я умер? — Джек выпрямился, проверяя, на месте ли его острый скальпель. — Это Ад? Где круги? Где муки? Где Люцифер? Я заслужил как минимум персональный котёл!

Амосфел издал сухой смешок, похожий на шелест старой бумаги.

— Юноша, юноша... — он вытер крошки с бороды и лениво махнул рукой в сторону дымящихся агрегатов. — Вы, похоже, перечитали Данте и насмотрелись старомодных гравюр. Какой «Ад»? Вы оглядитесь по сторонам. Котлов всего десять, и те текут, сера кончилась ещё в прошлом квартале, а штатное расписание не обновляли со времен Тюдоров, и поэтому я работаю здесь один вместо двадцати. Настоящий Ад — это элитная корпорация, туда с вашим «багажом» не берут.

Он указал на табличку: «ФИЛИАЛ АДА №8».

— Вы в Филиале, Шепард. Это не место пыток, это место, где реальность истончилась. Мы — тень Лондона, его изнаночный слой. Вы всю жизнь ходили по солнечной стороне, не замечая, что живете в «филиале жизни». Все ваши страсти, амбиции, страхи, ваши пунктики для анализа Фрейдом — всё это было лишь бледным отражением настоящего Бытия. Демо-версией греха.

— Но это же... бессмысленно! — воскликнул Джек.

— Именно! — Амосфел торжествующе поднял палец. — В этом и есть высшая философия. Вы всю жизнь на Земле думали, что готовитесь к чему-то великому — к Раю или к Аду. А попали в подотдел. Поймите, Бытие — это не монументальное здание, это сеть плохо управляемых контор, где вечно не хватает бюджета, а отчетность важнее реальных дел.

Джек опустился на колченогий стул.

— Вы хотите сказать, что я жил в каком-то «филиале жизни»?

Амосфел кивнул.

— Именно. Филиал счастья. Филиал смысла. Филиал великих свершений. А теперь добро пожаловать в Филиал небытия. Здесь вы будете ждать. Не бесконечно долго, но достаточно, чтобы оценить все прелести посредственности.

— Но я был великим! — выкрикнул Джек. — Я — Джек-Потрошитель!

— Потрошитель? — сухо переспросил администратор. — Секунду... Уайтчепелский филиал... мясное производство... Ах, вот. Да, мистер Шепард. У нас вы проходите по категории «Мелкое хулиганство с использованием колюще-режущих предметов». В масштабах вечности, — добавил он, взглянув на Джека с жалостью, — ваши пять-шесть жертв — это статистическая погрешность. У нас в соседнем отделе сейчас оформляют одного чиновника из будущего, так он за завтраком подписывал указы о начале войн с соседними странами из-за скуки. Вот это — клиент для Главного офиса. А вы просто заполнили паузу в новостях.

Амосфел подвинул ему бланк и облезлое гусиное перо.

— Заполняйте.

Джек с брезгливостью взял перо. Он обмакнул перо в чернильницу с подозрительной бурой жижей и попытался вывести первую букву своей «легендарной» фамилии. Перо лишь противно заскрежетало по бумаге, оставив сухую глубокую царапину.

— Она не пишет, — процедил Джек, чувствуя, как его хваленое хладнокровие сменяется яростью.

— Конечно, не пишет, — Амосфел даже не поднял глаз. — Это наша главная фишка. Вы всё еще не поняли, Шепард? Вы всё ищете Смысл, ищете Гранд-финал, ищете Наказание, соразмерное вашему эго. Но здесь — Филиал. Это и есть ваша вечность — скрежет в пустоте. Чернила в тринадцатом филиале, но там сегодня переучет. Будут через пару веков. Или никогда. В Изнанке это одно и то же.

Чёрт наконец откинулся на спинку скрипучего кресла и посмотрел Джеку прямо в душу — скучно и обыденно.

— Это и есть ваша вечность — скрежет в пустоте. Чернила в тринадцатом филиале, но там сегодня переучет. Будут через пару веков. Или никогда. В Изнанке это одно и то же.

Чёрт пододвинул ему стопку пожелтевших бланков.

— Так что садитесь, «легенда». Ваше место в очереди — шестьсот сорок две тысячи восемьсот шестое. Сразу за тем парнем из одной из культурных столиц вашего бренного мира, который убил двух бабок ради «бабок». Извините за тавтологию. У нас тут равенство, мистер Шепард. Филиальное равенство.

Шепард посмотрел на затылок впередистоящего — сутулый молодой человек в поношенном пальто что-то лихорадочно шептал себе под нос, сжимая в руках такой же пустой бланк. В Филиале не было ни 1888-го года, ни 1866-го. Здесь было только бесконечное «сейчас», пахнущее пылью и безнадежностью.

Джек взял не пишущее перо и уставился на первый вопрос: «Цель вашего существования?» Пар из котлов клубился вокруг, создавая иллюзию мысли, которая вот-вот должна была оформиться. Он вспомнил тусклые улочки Уайтчепела, шелест газет, шепот испуганных горожан. Все это теперь казалось лишь подготовкой к этому — ожиданию в пыльной конторе, где даже Ад был лишь скучным филиалом.