Последний вождь - Бабай

На Бесёновке у речки,
Жил Бабай в таком местечке,
Что не сразу и найдёшь,
А отыщешь — пропадёшь.
Среди сосен, ввысь взлетая,
Где гора торчит крутая,
Вышка старая стоит,
А под ней нора лежит.
Там, под кустиком калины,
У подножия вершины,
Незаметная извне,
Дверь находится на пне.
А за ней уютный домик,
Где живёт Бабай, наш гномик,
Одиноко в тишине
Чай из шишек пьёт втайне.
Ростом маленький, лохматый
И слегка так угловатый,
Хоть и хмурый, сам по себе,
Любил играть он на трубе.
Как надует обе щёки,
Подпирая руки в боки,
Да преставится к рожку —
Слышно аж на бережку.
Ветви старых крупных сосен,
Заплетённые под осень,
Пустотелые внутри,
Издавали нотки три,
Но и этого хватало,
Чтоб народ собой пугало.
Вот поэтому тропу,
Что проложена к бору,
Обходили стороной
И здоровый, и больной.
Ну кому порой охота
Встретить беса или что-то,
Так похожего на чудо,
Или, проще скажем: «Юдо»?
Лишь шептались меж собой:
«Не ходи туда одной».

Говорят, здесь жили чу;ди —
Это маленькие люди.
Ростом больше, чем горшок,
На один всего вершок.
Снизу маленькие ножки,
Что гуляли по дорожке,
Ну а сверху голова,
Разлохмачена едва.
Домик строили, как норки,
На краю большущей горки.
Дверка — старенький пенёк,
А над нею — козырёк.
На двери висит подкова —
То для счастья и для зова,
Чтоб хозяева встречали,
Кто придёт, и угощали.

Под Бесёновой горой
Град построили большой.
Посреди глухой пещеры
Мощный свод держали стелы,
Опираясь на гранит,
Тот, что на полу лежит,
Весь в узорах расписной,
С жилкой жёлтой, золотой.
Кое-где блестят алмазы,
Разноцветные топазы,
Проливая чудный свет,
Так как солнечного нет,
Создавая здесь уют
Мягким светом там и тут.
Отражаясь в малахите,
Тем, что стены все покрыты.
А в хрустальной галерее
Портреты тех, кто был мудрее:
Королева местных гор
И вожди все на подбор.
Старший прадед Аллуэ,
Тот, что с молотом в руке,
Для Луны ладью собрал
И на небо приковал.
Вот с тех пор Луна в печали,
Целый день торча в причале,
Ночью, двигаясь по своду,
Млечный Путь круша, как воду,
Освещает людям путь —
Ей всю ночь так не уснуть,
Зажигая за собой
Звёздочек волшебный рой.

Уж шесть вождей сменилось кряду,
И, получив свою награду,
На плечах держат звёздный свод,
Чтоб в мире жил чудной народ.
Прошло уже немало лет,
И тех героев больше нет,
Но остались в назидание
Дела былого созидания.
Менялись люди и вожди,
И засухи были, дожди.
В боях проверенных везением
И от врагов освобождением,
Но оставалось неизменно
Всё то, что нужно непременно
Для жизни бурной и лихой,
Пока не подойдёт покой.
И каждый правил триста лет,
Надев на шею амулет,
Что был откован из звезды
Небывалой красоты.

Младший отпрыск был Бабай,
В двести лет познал свой край
И возглавил чудь-народ,
Что под горою там живёт.
Правил твёрдой он рукой,
Вёл народец за собой,
Добывая из пород
Всё, что та гора даёт:
Драгоценные топазы,
С переливами алмазы,
Изумруды, малахит,
Тот, что на стенах висит.
Строил длинные пути
Под землёю, чтоб пройти
Через Маркову гору,
Под Азовку и в нору.
Там большой туннель — проходкой,
Где добраться можно лодкой
По волнам подземных вод
Средь столбов, державших свод.
Колодяжинские топи,
Где на дне лежали копи
Драгоценностей, вещей
От непрошеных гостей,
Приходивших за богатством,
Иногда и со злорадством,
Обходили стороной,
Закрываясь вмиг стеной
От кикиморы болотной,
Бабки вредной и бесплодной.
Та умеет заманить —
Будешь век в болоте гнить.
Как распустит свои руки,
Загребущие, две штуки,
И затянет в оборот,
В тёмно-синий бабкин грот.

Ещё гномы инструмент
Делали в один момент,
Да такой, что нет износу,
С лёгкостью рубил берёзу.
Был он острый, не ржавел,
Да на солнышке блестел,
А на лезвии клеймо:
Знак чудной – ну как бельмо.

Но вернёмся в поселенье —
Там шесть гномов, поколенье,
Крепко держат мощный свод,
А вокруг змея ползёт,
Переливами сверкая,
Будто бы она живая,
Создавая полукруг,
Замерла немного вдруг.
Это Полоз — царь всех змей
И создатель сих земель.
Он проделал длинный путь,
Отдохнуть решил чуть-чуть,
Полежать и отдышаться,
Чтобы силушки набраться,
А потом в дальнейший путь,
Коль отсюда всё ж попрут.
От Аральского шёл моря,
Полз на север и без горя,
Оставляя за собой
След глубокий и большой,
Раздвигая по бокам
Горы, сопки тут и там,
Создавая на равнине
Горные порой вершины.
Раньше полз он по прямой,
Всё дорогою лесной,
А как стало холодать,
Стал, конечно же, вилять.
Головой упёрся в море,
Да холодное такое —
Только лёд и глубина,
Не достать морского дна.
Скинул старую кожуру
И назад к себе в нору,
Под Бесёновой горой
Всё ж теплее жить зимой.
Ну а кожа задубела,
Заросла, местами села,
А местами поднялась,
Да камнями вздыбилась.
Обросла сосной и елью,
Для зверья став колыбелью.
Где на коже яркий цвет,
Там и камень самоцвет.
Пятна красные в рубины
Превратились вдоль ложбины,
Ну а жёлтые в спине
Стали золотом на дне.
Таким образом Урал
Гребнями на стыке встал
Между Азией с Европой,
Словно быстрой антилопой,
С севера промчась на юг,
Выбивая камни вдруг,
Разбросав здесь изумруд
По дорогам там и тут.
И Сысерти перепало —
Тех камней нашлось немало,
Пока чуди не ушли,
Под землёю жить в глуши.
Но об этом чуть поздней
Расскажет дед наш Еремей,
А сейчас мы про Сысерть
Начинаем круговерть.

В те далёкие годины,
Не было ещё плотины,
А за нею и пруда
Не было ещё тогда.
Были сопки и холмы,
Жили гномы здесь одни,
И селился под горой
Чудо-люди — род чудной.
Две весёлые речушки
Собирались у опушки,
И с шумливой быстротой
Вниз стремились под горой.
Среди зарослей долины
Мчались водные стремнины.
Даже в стужу, в холода
Не замерзали никогда,
И поэтому с туманом
Ветки в пухе серебряном
Опускались над водой,
Лишь слегка шепча: «Постой…».
Так и реченьку прозвали,
И Сысертью называли,
Как туманную долину
С незамёрзшею рекой.
Мало кто сюда стремился,
И покой над речкой вился,
А зелёные леса
Скрывали эти чудеса.
В общем, тишь да благодать —
Лучше места не сыскать.

Так и жил народ чудной
Под Бесёновой горой.
Но бывало, к ним порой
Приходил мужик седой.
Ростом был с лося большого,
Не видал ещё такого
Любопытный сей народ,
Обступали, как придёт.
С удивлением глядят
И потрогать норовят.
Сапоги — так ростом с чу;ди,
Гном вмещается по сути.
В шапке можно просто спать,
А тулуп велик — не встать.
Хоть и были мужики
Ростом с сажень от руки,
Но гигантами казались,
Великанами прозвались.

Мужички из Арами;ли
К ним на лодочке приплыли.
Братья с дальней стороны —
Назывались Бабины;:
Первого Фёдор величают,
А второго как — не знают.
Видно, что издалека,
Знать, дорога нелегка.
По Исе;ти из Арами;ли
До Двуре;ченска доплыли,
А потом вверх по реке,
По туману, как в молоке,
Вмиг добрались до Сысе;рти.
Хочешь — верь, а хочешь — не верьте,
Здесь же встретили народ,
Что из руды железо льёт.

Братья были рудознатцы
И руду искали, братцы.
Медь, железо по болотам
Находили мимоходом,
Протыкая дёрн колом,
Будто стареньким веслом.
Звон раздастся — есть руда,
Кол звенит, как та дуда.
Где воткнёшь, так там рудяк,
А особо березняк
По краю болот, стоявший
На корнях своих, собравший
Всё железо в лимонит —
Так наука говорит.
А потом на обработку,
Чтобы сталь варить в охотку.

У Сысертской же долины
Дно как будто бы из глины.
Всюду бурый железняк —
Рыже-красный, словно мак.
Не случайно чудь-народ
Здесь давно уже живёт,
Добывая так руду,
Плавя в печах, на ветру.
Вот прошла уж тыща лет,
А конца и края нет.

Руды много по болотам,
А ещё и по высотам.
Братья поняли: удача!
Ну, а как же быть иначе?
Дружбу надо заводить,
Из руды металл варить.

Арами;ль была форпостом
Для Руси, с её-то ростом.
Расширялась на восток,
Прихватив земли чуток.
Два острога, башни, пушки,
И стрельцы там на верхушке
Смотрят в облачную даль,
Как велел им государь.
В Арами;ле воевода —
Он здесь главный для оплота.
Всем в округе управляет
И народ оберегает,
Защищая от набегов
От башкир и от печенегов,
Что остались от орды,
Разбежавшись кто куды.
Наблюдает за лесами,
За богатствами, полями.
Если где найдут добро,
То в казну неси его.
Притаил? Ступай в острог,
Приговор нынче строг,
Но ведь жалко отдавать,
Для чего тогда искать?

Братья всё-таки решились,
Лишь слегка перекрестились:
Вроде, не своя сторонка.
Здесь работать надо тонко,
А не то всё заберут,
Да ещё и кнут дадут.
И решили промолчать
О находке, не болтать.
С чудью-народом подружились
И, конечно, сговорились:
— Будем плавить здесь металл,
То, что боженька нам дал.
Вниз на лодках отправлять,
Чтоб никто не знал, где взять.

Согласился чудь-народ,
Добрым был, не знал, что ждёт.
Братья взялись за дела,
И работа вмиг пошла.
По болотам дёрн снимали,
Руду; оттуда доставали,
А потом ее на сушку.
Как промыли всю горушку,
Так на обжиг дожигать,
Только где угля вот взять?
Сосна, осина и ольха
Для угля — так хуже мха,
А берёза — само то,
Не сравнится с ней никто.
Хорошо, что у болот
Березняк вовсю растёт.
Здесь их столько — слов нет,
Хватит всем на сотни лет.
Топоры в руках горят,
Щепки в стороны летят.
Шумно валятся берёзы,
Создавая там торосы.
Пилы пилят гладкий ствол,
Фёдор скинул уж камзол.
От работы жарко стало,
Нарубили пока мало.
А потом в большущей яме,
Брёвна сложены рядами,
Укрываемы дерном,
Становились там углём.
Тлея в яме помаленьку
Уж которую недельку,
Жаром дерево томя,
Создавалась твердь угля.
Из глины печи налепили
И рудою загрузили
Вперемешку с тем углем,
Что добыто там трудом.
Разожгли и стали ждать,
А металл кипит — не взять,
Превращаясь в буру-крицу;,
Словно в красную девицу.
Раздувает горн ручной
Воздух с пламенем шальной,
Расплавляя вмиг руду
В бурном, адовом чаду.
Кол берёзовый воткнули
И слегка так повернули —
Заплевалась печь огнём,
Ярко радужным дождём.
Выплавка идёт к концу,
Дружно выплавив крицу;.

Так работали полгода,
Очищая те болота.
А весною по реке,
Хорошо, что невдалеке,
Вниз отправились вдвоём,
Разгребая гладь веслом.
Удивились в Арамиле:
— Вы откуда к нам приплыли?
— Из Сибири, — шепчут братья.
Ну а как же им не врать-то?
— Из далёкой стороны,
Там, где горы не видны.
Не расскажешь им про чудь…
Вот с тех пор те братья врут.
На завод продав товар,
Заскочили на базар.
Кое-что там закупить
И в кабак поесть сходить.

Начиная от порога,
В кабаке народу много.
Кто покушать заходил,
А кто и водочку здесь пил.
Братья скромненько в углу
Сели, пьют и ни гу-гу.
Пообедали немножко,
Тихо встали. Вновь дорожка
Им опять в обратный путь,
А вослед лишь взгляды жгут.
Каждый хочет место знать,
Где большущий куш сорвать.
Или смогут настучать,
Чтоб награду получать.
Ведь за это можно вскоре
Оказаться и на воле,
Если место указать,
Где богатства те достать.
Ну а можно и пропасть —
Где богатства, там и страсть.

В те года, борясь со шведом,
Хоть Сибирь была при этом,
Русь нуждалась всё ж в руде,
А Урал пустой в труде.
Не хватает здесь людишек
И построенных домишек.
Нет дорог, куда ни глянь,
Одним словом: глухомань.
Не хватает пушек, меди,
Только злобные соседи.
С запада Европа давит,
Со степей башкир всё жалит,
Выпуская кучу стрел
В тех, кто на землях этих сел,
Уводя в далёкий плен
Кто не может встать с колен.
И решил премудрый царь
Заселить Уральский край.
Здесь заводов понастроить
Да и пушечек утроить.
В общем, создали контору
В горном деле по надзору
За богатствами Урала,
Да в казну чтоб прибывало.
А начальником конторы,
Изучать чтоб эти горы,
Сам Татищев был назначен
И Петром здесь обозначен:
— Может строить здесь заводы,
Все богатства от природы
Подчиняются ему —
Мне, как будто, самому.
А Демидов не доволен,
Притворился, будто болен:
«Он работать мне мешает
И, конечно, обижает».
Строчит кляузы в столицу,
Направляя вереницу
Своих умыслов и дел
На Татищевский удел.

Что бы в этом разобраться
И другим не поддаваться,
Был направлен фон де Ге;ннин —
Тот, кто в этом просто гений,
Инженер и металлург,
И Петру; давнишний друг.
Сам Пётр Первый доверял
И поэтому послал.
Ещё с первых битв в Евро;пе
Проявил себя: в подкопе
Для подрыва вражьих стен,
Где сдававших брали в плен.
А потом заводы строил,
Выпуск пушек там удвоил
Для войны с упрямым Шве;дом
И гордился лишь при этом.
В общем, был на всё мастак
И в разборках не простак.
Как приехал, сразу взялся,
Ну и вскоре разобрался:
«Здесь Тати;щев не виновен,
А Деми;дов голословен.
Зря его оклеветал,
Свои кляузы писал».

Вновь Тати;щев в управле;нье
Горного тогда име;ния
Управляет и творит —
Создавая Го;рный Щит
Для защиты от набегов
Бывших в поле печенегов,
Степняков: Башки;р, Тата;р,
Что устроили пожар.
Там поставили острог,
Командир в нём очень строг.
Не даёт врагу напасть
И стреляет прямо в пасть,
А башки;ры разбежались,
Только мирные остались.
Заселяют лесной край:
«А ты, Тати;щев, помогай».

Под Укту;совой горой
Завод построили большой.
Сперва хотели в Арами;ле,
Но крестьяне упросили:
«Вы затопите луга,
Что томятся без плуга,
Да и мельницы снесёт,
То купечеству оплот».
Даже взятку предлагали,
Пять рублей тогда давали,
Чтобы выше по реке
Завод создали вдалеке.
Там, где реченька быстра,
Где река не так мшиста,
Где высоки берега,
Чтоб завод стоял века.
А к заводу приписали
Арами;ль и так сказали:
«Каждый должен на заводе
Отработать в обиходе
Четыре дня, увы, земных,
И совсем без выходных.
Кто найдёт руду-породу,
Выйдет сразу на свободу».

Вот и взялись наши братцы,
Так как были рудознатцы,
Отыскать руду и медь,
Получить свободу впредь.
Отыскали — не дают:
«Поищи еще чуть-чуть».
А чего впустую браться?
Решили сами заниматься.
Втиху;ю плавили руду
И возили на беду,
Пока слухи не дошли
До конторской стороны:
«Есть богатое местечко
Вроде где-то недалечко.
Братья знают, но всем врут,
А металл сюда везут».

Как узнал о том де Ге;ннин,
Кто в делах был неизме;нен,
Приказал призвать сюда
Братьев этих для суда.
Слуги тут же побежали,
Братьев вожжами связали
И в контору в тот же час —
В миг исполнили приказ:
— Где украли сей металл?
— Что ты, барин, бог нам дал.
На чужой же стороне,
Там, где чудь живёт в тайне.
— Почему не указали?
— Нам свободу обещали,
Но не дали, хоть нашли.
Мы ж втихую обошли.
Видит Ге;ннин: мужики
Непростые и крепки.
Просто так не напугаешь,
Ну а как тогда узнаешь,
Где богатство-то лежит?
А мужик опять молчит.
— Коль покажешь, волю дам.
— А иначе — по мордам, —
Воевода их пугает,
А и сам того не знает,
Что уж пуганы они
И молчат, как будто пни:
— Подпиши, тогда покажем,
А иначе мы не скажем. —
Ге;ннин тут же подписал,
Братьям вольную отдал.

Показали братья речку
И пошли к тому местечку.
С ними Ге;ннин и другие
Посмотреть края такие,
Где железо там и тут,
Да и чуди где живут.
Вверх по реченьке Сысе;рти
Добрались без круговерти.
За горами две долины,
Расположенных в низине.
Одна реченька — на юг,
А другая вправо вдруг
Повернулась и уходит,
Будто кто её уводит
Средь туманов и болот,
Где чудной народ живёт.
Кругом сосны вековые,
Стройные да молодые,
Подпирают небосвод,
Пряча в норах чудь-народ.
У болот стоят берёзы,
На стволах как будто слёзы
Пролились, стекая вниз.
Бе;лые платья, лёгкий бриз
Колыхая помаленьку,
Будто бы танцуя е;ньку
Вокруг малых озерец,
Где железо-то вконец
На берёзовых корнях,
Разрывая землю в прах,
Превращалось в лимони;т —
В тот, что камень желези;т.
И такого здесь добра
Высоченная гора.
Только шапкой та верхушка
Вниз уходит, а речушка
Поверху по ней бежит
И богатство сторожит.
Там поэтому вода
Бежит чёрная всегда.
Чёрной реченьку прозвали,
Так в народе величали.
Речка чёрная, как муть,
Вызывает только жуть,
Будто тёмное окно,
Так и тянет глубоко.
Кто не верит — пусть пойдёт,
С головой туда нырнёт.

Осмотрел всё это Геннин,
Хоть и был в делах бесценен,
Но не смог он предусмотреть,
Что же будет с этим впредь.
Порешили: «Быть заводу!»
И согласно обиходу,
Чтоб энергию добыть,
Надо речку перекрыть
И построить здесь плотину,
Перерыть реку в глубину.
Из листвянки сделать сруб,
Положив его «в заруб»,
А внутри болотну глину
Уложили, как резину.
Камнем сбоку обложить —
Ну, и можно долго жить.
Как узнала это чудь,
Заревела, тычась в грудь:
— Как же нам? Куда деваться?
Под водою оставаться?
Так не рыбы мы, а чудь!
— Проживёте как-нибудь.
За Бесёновой горою
Новый город вам построю,
Переселитесь туда.
— Будет новая беда!
Мы хранители богатства
Древнего горного братства.
Если всё здесь затопить,
Не с чего металл варить.
Всё исчезнет под водой!
— Ерунда! Здесь Юдин строй. —
Геннин отдал сей приказ
И убрался в тот же час,
Указав на две горы:
— Стройте здесь плотину вы.

Закипела вмиг работа,
А для Юдина забота —
Привезти людей на труд
По созданию запруд.
Чу;ди все исчезли в норах,
Показав свой гордый норов,
Вмиг исчезли под горой,
Завалив проход землёй,
И никак их не достать —
Были чу;ди, нет опять.
Так исчез весь чудь-народ,
Что под Бесёновкой живёт.
А с Укту;совой горы
Мастера вдруг прибыли,
Те, кто хвастались плотиной
Под Укту;совой вершиной,
И теперь им выпал срок
Строить здесь плотину впрок.
Расположившись внизу,
Поднялись смотреть гору.
От Бесёновки направо
Ме;ньшая гора лежала.
Между ними, по низине,
Во;ды двигались в быстрине:
«Надо их здесь перекрыть,
Будем там канаву рыть
Глубиной, чтоб ниже речки».
Быстро сделали засечки,
И давай вовсю копать,
Землю в сторону кидать.
Из листвянки сделав сруб,
Положив его вниз, вглубь.
Внутрь набили плотно глину
Да болотную трясину.
Завалили всё землёй,
Камнем выложив отбой.
Посреди затвор листвя;ный,
Хоть и был он деревя;нный,
Прочен очень и прошит
Весь металлом, будто щит.
Держит весь напор плотины,
Направляя вниз быстрины
Тёмных вод, спадавших вниз
На колёса — кучи брызг.
Те качают мощный молот —
От работы весь надколот.
Также двигают меха
Для подачи возду;ха
В пе;чи, что стоят в низине
У подножия плотины,
Выплавляя в них металл
Из руды, что бог им дал.
Одна до;мна, пять простых
Для заливочек кричны;х.
Десять горнов с колотушкой,
Три военных, будто с пушкой.
Кузница и пилорама
И сарай для вся;кого хлама.
Фабрика для якорей,
Ковать цепи подлинней.

Для защиты от набегов
Басурман и печенегов
Башни с дерева взмылись,
Крышами своими ввысь.
Частоколом из бревна
Вмиг воздвигнута стена,
Опоясав с трёх сторон,
Упиралась в водоём.
У пруда, на самой горке,
У завода на затворе,
Церковь сделали из леса
Для молебного процесса.
Собрался честной народ
На большой крестный ход
Вокруг нового завода
От Сысертского прихода.
Окропив святой водой:
«Крепко, наш заводик, стой!
Создавай опорный край,
Да металл стране давай!»
Ну и в честь императрицы,
По созданию крицы,
Завод А;нной нарекли,
И трудились от зари.

А равнины затопили,
Кое-где торчат вершины
Старых сосен и берёз —
Получился всё ж курьёз.
Разошлись вширь берега,
Новые создав луга,
Остальное под водой
Вместе с чудью. Боже мой.
На заводе вновь запарка:
Заготовка да и варка.
Надо уголь обжигать
И руду сюда таскать.
На лошадках да в телегах,
На Сысертских быстрых реках,
Всю болотную руду
Собрали вскоре на пруду.
Только этого всё ж мало,
А руды совсем не стало.
Будто чья-то злая воля
Всю руду собрала с поля,
Затянули вглубь земли —
Так их чуди берегли.
Спрятав в край земли далёкий —
Под Азовкой ты их рой.

Даже опытный Пожа;ров,
Мастер пла;вленых ударов,
Ну, не смог достичь успехов,
Чтобы было без огрехов.
Уголь есть, и есть руда,
И объёмы для труда,
Только медленно печь льёт,
И работа не идёт.
Не идут никак дела,
Будто злая чья рука;
Отвела удачу впрок —
Вот такой случился рок.

Ба;бин руду отыскал,
Место даже указал,
Как приедут добывать,
Руды со;всем и не видать.
Снова Ба;бина ведут —
Вот, руда лежит как тут.
Лишь отъедет ненадолго,
С рудника так мало толка.
Исчезает вмиг руда —
То Баба;й, ну, без труда,
Вмиг запрячет всё под горку,
Да в свою большую норку.
Насмехается старик:
«Есть руда!» — раздался крик.
Начинают вновь копать —
Нет руды уже опять.
Так продлилось много лет,
Ну, а толку в общем нет.
С Полевско;го медь везут,
Потому что нету тут.

Девятна;дцать лет так бились
И в итоге разорились.
Завод решили продавать,
Покупателя искать.
Только это новый сказ,
Не про Баба;я и не про вас,
А про ловкого купца
И великого творца.