Старый Рыцарь

Нету отзвука в медленном шаге,
В ожидании летнего пекла,
Уж осыпались алые маки,
И месета на солнце поблекла.

Синева поглощает просторы,
Воздух дрогнет от раннего зноя,
И пылит, поднимаяся в гору,
Лошадёнка в поместье родное.

Пустельги удалённые крики
Привечают скитальца ривьеры,
Колокольцы тихи базилики,
Перезвоны в дыму злато-сером.

После всех злоключений дороги,
Возвращался домой пилигримом
Рыцарь старый в одежде убогой
В край Кастилии нежно любимой.

...Он, Святого достигнувши Града,
Поклонялся реликвиям Храма,
Зажигал у иконок лампады,
Литургии вдыхал фимиамы...

Пусть и сдержаны были обеты,
Не оставили голову думы,
Не нашёл волновавших ответов -
Лишь качал его ветер бесшумен,

Да устало стучали копыта
К башне тёмной времён стародавних -
Его дом, уж давно позабытый, 
Во плюще среди трещинок камня.

Сколько лет не ступал за порог он
Между миссий, охот и сражений -
А теперь вот стоит одиноко,
Озираясь на хмурые тени.

Дверь со скрипом едва отворилась,
В сумрак комнат его пропуская,
Отдавая невольно могилой -
Лишь молитвой вошёл согреваем.

Всё вокруг говорило о старом,
Всё до страха неведомым стало,
Всё уж предано времени чарам,
Всё Хуаной покойной шептало...

Он, вздыхая, поднялся к вершине,
Во давно уж пустые покои,
Где ещё почивали поныне
Все реликвии давнего боя.

Королём отданы за заслуги,
Здесь доспехи его ожидали,
Ржой изъедена бурой кольчуга,
Мавританской побитая сталью.

И под грудой тяжёлой железа
Образок компостельский нашёл он
И припомнил: вот первая месса,
Слышит снова он имя Христово.

И родителей дар через годы
Словно в детские дни серебрится,
Так наследие древнего рода
Лучше всяких наград сохранится.

Да, он ведал о жизни металлов,
Не был вовсе минутой обманут,
Только символом дивным казалось,
Как в забвение почести канут.

И сюрко - облиняло безмерно,
Все былые изъедены знаки,
Дар инфанты - а выглядит скверно,
Что теперь не отдашь и бродяге.

Лишь пригожий белеет платочек,
Матерь Божью в мольбе восхваляя
Нитью алою вышитых строчек -
То Хуана трудилась родная...

Вновь окутали рыцаря мысли,
Что уходит, а что - пребывает:
Горделивое мыши изгрызли,
Дар супруги же неувядаем...

И не в силах сдержать уж порыва,
Оперся на свой щит он украдкой,
Что расписан был прежде красиво,
Только встретился с новой загадкой:

Исполосан мечом альмохадов,
Щит ветшал тут давно без ухода,
Здесь орёл был отважный когда-то,
Да уж стёрлась умельцев работа,

Лишь под осыпью там голубою
Крестик маленький сзади виднелся,
Нацарапан неловкой рукою,
Крепче красок он в дерево въелся:

То его золотая Марика
Для отца своего постаралась,
Чтобы длань его архистратига
Сохранила в бою при Лас-Навас.

Прослезился усталый паломник
Покачал головой, улыбнувшись,
Словом ласковым доченьку вспомня,
Пожалев о далёком минувшим:

Ведь Марика уже повзрослела
Его внуков заботливо нянчит,
Что наследуют деда уделы,
Его милых Алонсо и Санчу.

И нежданно в забытом чертоге
Солнца луч среди тьмы показался,
И унёс он былые тревоги,
И с печалями рыцарь расстался.

Понял он, что прейдёт в этом свете,
И что истины вечной зерцало,
Лишь теперь наконец он приметил,
Что Святая Земля даровала.