Девочке

На углу у Песочного, где старый платан
Осыпает листву в подворотни,
Проплывает она сквозь осенний туман,
Словно ангел, шальной и бесплотный.

Не судите её, господа, свысока
За подкрашенный глаз и помаду —
В этом мире, где правит сука-судьба,
Королевой ей выглядеть надо.

А над городом полночь возводит мосты,
Фонари, как созвездия, зыбки.
И за горсть серебра продаются мечты,
Взгляды, ласки, шальные улыбки.

Не в чести у эпохи святая любовь,
Всё диктует расчёт и усталость.
Только музыка в венах пульсирует вновь —
Та, что в старой шарманке осталась.

Она курит «ЛМ», прислонившись к стене,
И глаза её — синие льдинки.
Всё, что было и нет, проплывает во сне,
Как на старой, щербатой пластинке.

А когда затихает полночный рояль
И пустеют окрестные скверы,
На плечах её тает дешевая шаль,
Словно саван умершей веры.

Ваше Величество, Вечный Разврат,
Ваше Высочество, Горькая Доля...
И никто в этом мире не виноват,
Если в сердце пристанище боли.
Спите, девочка, утро уже у ворот,
Дворник выметет пыль и тревогу.
Пусть московский трамвайчик вас тихо везёт
В синий край —  по Стромынке, и к Богу.