Третий тост

На столе — простой ужин и водка в стакане,
Я вернулся один из своей той кампании.
И молчу, а в ушах голоса их звучат,
Тех парней, что навечно в той земле лежат.
Помню смех твой, Серёга, твой кашель, Андрей,
Как делили мы хлеб и считали мышей
В той землянке промёрзшей... Теперь тишина.
И на всех на нас выпита чаша до дна.

Я смотрю их портреты, что выцвели чуть,
И пытаюсь дышать, но сдавило мне грудь.
Ведь они тоже верили, ждали, хотели...
Но остались лежать под свинцовой метелью.

Это плач не по ним — это плач по себе,
По живому, но с дырами в мёртвой судьбе.
Я за вас поднимаю гранёный стакан,
Молча, стоя, как требует этот курган.
Третий тост — он без слов, он как вырванный крик,
За тот страшный, оборванный, прожитый миг.
Я ваш смех и ваш голос теперь сберегу,
На этом проклятом, но живом берегу.

Простите, братишки, что я не сумел...
Что ваш ангел-хранитель тогда не успел...
Простите, что я здесь, а вы — там, в тишине...
И что вы до сих пор возвращаетесь... в каждом моём сне...