наполняется лес вурдалачьим воем

наполняется лес вурдалачьим воем, покрывается небо волшебной рябью. сказки в нас прорастают, лишь дай им волю. кто-то буквы нечаянно накарябал, засверкали мечи из-под слоя пыли, бледноликие феи с холмов явились, миражи хороводом во тьме поплыли – и садовник уже не садовник Вильям, и болота уже, ой, не те, что раньше, в зеркалах перепутались отраженья. не убьют если даже, то точно ранят, на царевне-лягушке попутно женят. окружают леса да драконьи скалы, пеленает дремучая паутина, избежать не получится звёздной кармы, а, вернее, воды и зелёной тины, рук холодных, колючих хвостов русальих. говорят, мы хотим не хвосты, а ноги. говорят, в старых сказках сирен спасали, ну не всех, может быть, пусть не всех, но многих. говорят, что им омуты надоели, надоело качать им рыбачьи лодки, надоело лежать на песчаных мелях. говорят, мол, хотим мы людские шмотки, и бросаются мне всем гуртом на шею. верещат так, что моря уже не слышно. ну, а я, что им, сказочник, маг, волшебник, разве я виноват, что вот так всё вышло. это ром или виски, да нет, текила. это вспышки на солнце, да нет, затменья. но теперь не могу бедолаг всех кинуть, и хотел бы, но, кажется, не посмею. что ж, хватать мне чернила, марать бумагу, вензеля заголовков в блокнот рисуя. ты останешься с нами, хороший мальчик? впрочем, это уже не меняет сути. всё сошлось и во времени, и в пространстве. ничего, что придётся ломать и строить, ничего, что до крови придётся драться. я – тот самый, кто впишется за героев.