Веселились до сыта

Скажи мне, бог, откуда слёзы на разукрашенных домах?

Ответь мне, бог, откуда грозы на захудалых облаках?

Какими ливнями несутся слепые вихри новых дел?

Какими стопами кладутся ряды святых, немытых тел?

Обложен небом, ветром, вихрем пустых смешков, судьбу кляня.

Полей, степей, стогов бездушных и той сторонки берега.

Наряжали клоуна на ярмарку, обижали дитятко за яблоко.

В торапях кобылу запрягали, апосля тихонько поскакали.

Скрылось солнце быстро, вечерело.

Вот уже и тело постарело, улеглась старуха у корыта.

К вечеру уже была зарыта .

Веселились досыта, напились без просыху.

А те с лотков, что лица в пене! Пекли в задаток нищим хлеб.

Тут мы в трясине по колено, тут вам и ужин и обед.

Сатир хвостатый, скользкий уж, похлопанный во славу,

Добавил чёрт угля в котёл и пустился в пляс, и водка на халяву.

Ух, пелена слетает с глаз, здесь сильный встанет на колени.

Здесь тихий тон, здесь слабый бас,

И сам отец здесь во смятении.

Веселились досыта, напились без просыху.

Ответь мне, сын, прямой наводкой. Ты проклял святых обет?

Когда мы царство воспевали, бранил ли ты святой завет?

Завешен шторами удачи, заложен гипсовый вассал,

Старушка где-то тихо плачет, ей кто-то душу обассал.

Жёлтых книжек, корку хлеба, намерен истинный покой,

А ты садись скорее в сани и ну-у поехали со мной.

Наряжали клоуна на ярмарку, обижали дитятко за яблоко.

В торапях кобылу запрягали, апосля тихонько поскакали.

Скрылось солнце быстро, вечерело.

Вот уже и тело постарело, улеглась старуха у корыта.

К вечеру уже была зарыта.

Веселились досыта, напились без просыху.