Последняя реальность

Последняя реальность

Анкеты заполняли все
Не по правде, а по форме.
На обороте: «Секрет. Не читать».
Но читали. И молчали -
Не от страха, от уваженья
К той хрупкой договорённости:
Всё работает, пока об этом
Не говорят вслух.

После школы - горка. Целый вечер
Не игра, а попытка отсрочить закат.
А дома - мать. Ремень на стуле 
Не угроза, а знак:
Раз телефона нет, ты и есть
И гонец, и свидетель, и виновный.

В воскресенье - у телевизора.
Ждали «Крутых бобров», ждали «Котопса» 
Ждали, как чуда.
«Губку Боба» десять раз -
Не глупость, а ритуал удержанья мира.
(Да, Хельга - зануда.
Но в мире на грани
Зануда - порою единственный маяк.)

Потом - в мороз. Без шапки.
В снег - как в иное измеренье.
Рыли туннели - не ради игры,
А из потребности укрыться.
Под снегом - не зима,
А архитектура спасения.

И странно: мать всегда знала, где ты.
Не звонила. Не искала.
Угадывала - в нужной фазе дня:
По скрипу половицы,
По тому, как стоишь - чуть вправо от порога,
По дыханию - чуть чаще обычного.

Никто не тревожился за нас.
Мы - друг за друга.
Выживали в полной свободе
И в том же миге - в полном страхе:
Ведь «двойка по математике»
Была не оценкой,
А приговором, вынесенным домом.

А если куртку - навылет! - порвал,
Шёл не шагом, а стратегией:
На лестнице - версия первая,
На площадке - вторая,
У двери — окончательная…
Попадало всё равно.
Но история оставалась.
Потому что даже в наказанье
Надо было сохранить -
Достоинство.

А летом - на великах,
Коленки в ссадинах и крови.
Папа, не глядя:
«До свадьбы заживёт».
И в этих словах - не насмешка,
А вера: боль - временна,
А ты - навсегда.

Свежий запах клубники в ведре.
Пенка из-под варенья на ложке 
И если повезёт,
Доставалось и само варенье.
Сладость - не в количестве сахара.
Сладость - в её редкости.

Мороженое «Снегурочка»
Облизывал обёртку до скрипа.
Да, изыск.
Но печенье с какао,
«Картошка» из суфле,
Парное молоко,
Жареная картошка со шкварками
Были выше любых звёзд Мишлен.
Потому что их не заказывали.
Их - давали.
Их делили - не по граммам,
А по теплу.

И не было телефонов.
Не было онлайна.
Не было «быть на связи»
Было быть здесь.
Где шаг - звучит.
Где молчание - не пустота,
А форма доверия.
Где «Я у горки» значило:
«Я жив.
Я в порядке.
Я через час - дома».

Мы были -
Не поколением.
Не потерянными.
Не золотыми.

Мы были Последней Реальностью.
Той, что не требовала подтверждения.
Той, что дышала - без Wi-Fi и трекеров.
Той, что верила:
Если ты вернулся - ты цел.
Если мать не спросила - она простила.
Если свет в окне горит -
Значит, мир ещё не кончился.
А просто
Ждёт ужин.
И ты в нём.

Ты поймёшь это,
только если твоя тоска -
не по месту, а по фазе дня.
Если твой дом имел запах,а не номер.
Если твоя связь рвалась
не«из-за роуминга»,
а оттого,что закричали:
«Домой!»
И это значило
не геолокацию,
а состояние души:
чуть вправо от порога,
в полосе света из кухни,
где уже наливают суп
в ту самую,твою, миску
тут.
И больше нигде.