Исповедь палача

Утро. Туман. Или просто я не проснулся.
Кофе холодный. В горле — вчерашний дым.
На площади людно. Кто-то уже поперхнулся
Криком своим. А я остаюсь немым.


Мне не нужны их грехи, мне плевать на их правду.
Я не судья, я — последний в цепи аргумент.
Белая маска. Немного потеет, и ладно.
Главное — точно поймать этот самый момент.


Не смотри мне в глаза — там пусто.
Не ищи там тоски — там жесть.
Это просто... такое искусство.
Это просто такая честь?
Нет!

Припев
Раз — и в сторону!
Два — и поровну!
Головы в корзину — словно спелый мак.
Я кормлю сегодня жирного ворона.
Кто-то должен делать этот шаг!
Шаг!
В темноту!



Вы говорите — жестокость? Я говорю — гигиена.
Вы моете руки мылом, я мою их после смены.
Кто из нас чище, брат? А? Скажи мне, кто чище?
Тот, кто приказ отдает, или тот, кто топорище
Держит мозолистой, твердой, спокойной рукой?
Я дарю им, по сути, вечный покой.


Скрипят эшафоты, как старые, дряхлые койки.
Толпа хочет зрелищ, толпа обожает кровь.
А я после смены пойду и напьюсь у стойки.
За вашу веру. И вашу любовь.


Тяжесть.
Это не топор тяжелый.
Это воздух...
Воздух стал густым, как ртуть.
(Vocal Fry, Screaming crescendo)
Не сметь меня упрекать!
Я просто делаю свою работу!
Работу!!


Припев
Раз — и в сторону!
Два — и поровну!
Головы в корзину — словно спелый мак.
Я кормлю сегодня жирного ворона.
Кто-то должен делать этот шаг!