Слепец

Часть первая

Гнев, богиня, воспой дорийцев — севера силу:
Грозный, тысячи бедствий стальною рукой он соделал,
Стены Микен циклопических камни в долину низринул,
Крита, открытого морю, разрушил строенья навеки.

Время лихое пришло — или, лучше сказать, наступило,
С силой вдавив в каменистую почву строенья, разрушив,
Что проникали друг в друга культурой и верой селенья,
Смертной игрой красоту быков ярость минуя.

Бронза не в силах противиться стали, долго цивилизации
Свет не светил, окружая слепое пространство округи,
Сжавшихся деревень, городские селенья покинув надолго,
Даже посуду из глины делать умельцев не стало.

Некуда стало писать, да и некому, надо признаться –
Письменность «Б» навсегда затерялась в знаках линейных,
Что до сих пор и вовеки останутся нам недоступны.

Так амнезия затронула времени смыслы былые и ныне,
Если аэд посещался божественной силой порою,
Он записать свои песни не мог, забывая.

Темень вокруг наступила надолго такая, что рядом
Можно лишь шарить рукой ощущая предметы,
А дальше, нет ничего и вообще не предвидится даже, доколе
Светом авроры во тьме не прорежет пространство, когда-то.

В пору ту зрение было не нужно и даже мешало сознанью,
В сумраке этом искать хоть искорку смысла и правды открытой,
Что никогда не скрывалась, но стала не видна доколе виденье
Тьмы, пред глазами толщей гнетущей давило.

В это безвременья время ступивши из мрака певец
Изначала, света не видевший даже с рожденья, который
Внутрь себя заглянуть смог своими слепыми очами,
Тени грядущего в прошлом далёком и грозном обретши.

Бездны падения дно каменистое не ощутить под ногами,
Не оттолкнуться от прошлого, тьмою забвенья и мраком покрытой,
Не обрести никогда точку опоры, а может, ненужно
То, чего нет и искать во что б то ни стало!

Часть вторая

Чтоб продолжать в том же духе не надо усилья большого,
Вся Илиада всегда пред глазами, и даже доступны
Текста структуры, подробно описаны ныне на сайтах,
И в Википедии можно найти всё, что нужно, и больше.

Книги писать километрами можно, а можно годами,
Переставляя вовсю из пустого в порожнее смыслы былые.
Горы гниющего текста скопилось столько за время
Как выводить финикийские буквы люди стали способны!

И от воды что за веки набралось меж ними –
Сыростью плесень пустила средь знаков мицелий.

Смыслом пустынным кумранские свитые свитки развились,
Стали на плоскости мысли понятны сознанью простому,
Древние кодексы ныне уж все развернулись, и даже
То, что не видно давно под пергамента текста вторичным открыто.

Грозная цифра когда-то подобно дорийцам, распутав
Космоса древние формы узоров квадратных и прочих,
Освободилась навеки из рук Пифагора и даже Платона,
Диагональю немыслимой бездны глубин извернувши наружу.

Всё истолковано цифрой теперь – покрывала открыты,
Сорваны петли дверей, крепости срыты указом,
Смысла былые твердыни разносятся ветром сознанья,
Каждый теперь знает всё без малейшего мысли усилья.

Тёмных веков никогда уже больше не будет во веки
Свет просвещения байтами сеют повсюду, где можно,
Тера теперь не Земля, а просто приставка, букву
Одну навсегда потерявши со смыслом в придачу к картине.

Множится, множится знанье по миру забывши страданье
Рук скорописца, иль муку литер свинцовых, собою
Плоскость от века пустую навеки встречая под прессом.

Цифра свободна не только от мук, но даже от чисел,
Нолика тело подобно тому, чего нет и не будет.
Именно нету заряда в пластинах, между которых
Толщей своей раздвигает кристаллы оксидная плёнка.

У единицы, хотя тело явно жирнее, но всё же,
Если значенье заряда мы выразим в нанокулонах, хотя бы –
Первая цифра нас встретит в миллионном порядке обратном.
               
Часть третья

Поняли вы к чему клонится песня, наверно, и если
Даже не поняли, то объясню вам, сейчас, подождите,
Короче, может быть то, чего ждём никогда не наступит,
Как тому близиться что давно с нами рядом?

Не ожидайте того, что уж было столетьями раньше,
Письменность мы никогда не упустим, и даже уменье
Делать горшки нас совсем не покинет, скорее
Новые виды горшков мы придумаем очень красивых.

С Фароса ветром пришедшим, развеялся пепел, повсюду
Древних папирусов, собранных вместе усильем немалым,
Лучших мыслителей, славной династии, дар Птолемея Сотера –
В миг благочестьем халифа святого испепелилось наследье!

В свитках, сгоревших такое таилось, знанье наверно,
Что помогло б исцелиться, времени нашему точно,
Был там рецепт от болезни, утерян на веки,
Что потекли с того времени мимо куда-то.

Может, напротив, хорошее дело соделал владыка
Новый Египта, принесший народам заблудшим покорность,
Тем, что количество свитков разом уменьшил, и столько
Книжек про тексты не будет писаться впустую безмерно.

Если обрывки того, что осталось такое
Ныне творят наводнение смыслов вторичных порою,
Было бы что, если б текст Гераклита остался,
Или узнали б мы, что Пармениду открыла богиня.

Нет, уж не надо, пускай почивают в забвеньи во веки,
Смыслы потерянных слов аналитики сушь миновавши!
 
Истина вовсе не там, где выводятся буквы, а глубже гораздо
Уровня дна что делосский ныряльщик достигнет, ныряя.
Нету сегодня того, кто б за жемчугом смысла
Вглубь опуститься решился, где тьма мировая.

Множатся, множатся буквы! Тексты на тексты о текстах
Плетут в изобилии чтобы, мы в полноте усвоить смогли бы
Малую долю того, что скопилось в эпоху,
Что исторической ныне зовётся по праву былого.

Часть четвёртая
               
Много историй скопилось хороших, плохих или мудрых,
Как разгрести в полноте человечье это наследье?
Много умов включились в работу свободных,
Переливать из пустого в порожнее то, что давно уже было.

Двигать, как будто в пятнашки играя, смыслы былые,
Может любая машина, как вы догадались, наверно,
Здесь человек и не нужен, мешать даже будет,
Сердцем неспешным отставши от бешенной спешки рассудка.

Новый владыка Вселенной знаний неполных, пока что,
Чувства живого лишённый и даже самосознания чуждый,
На человеческих текстах к истине страстью рождённых веками
Пред-обученный генеративный трансформер с Олимпа взирает.

Чат GPT он в народе любовно зовётся, и ныне
К знанью всему превращённому в цифру имеет он доступ.

Профессора всего мира, вздохните свободно, и даже,
Если ты доктор всего лишь, отдушина всем наступила.
Груз всего прошлого буквами сверху давивший,
Новый Атлант на себя взял, раздвинувши плечи.

Черный работой совсем не гнушается гений, в добавок,
Лучше напишет эссе, стихотворные рифмы осилит.
Хоть амфибрахий, хоть дактиль, а может Гомера
Сотни гекзаметра строк сгенерировать в долю секунды.

Это нам помощь, угрюмые мысли развейте!
Думы Сальери полные завистью чёрной оставьте.
Праздный по цифрам гуляка любви и сомненья лишённый,
Не изничтожится даром последним Изоры словно не бывший.

Чтобы процессов почувствовать необратимость прогресса,
В прошлое взгляд обратим лет миллионов на триста.

Древняя  плесень в эпоху Карбона былого, белея,
Дерева тела лигнин пожирать научилось грибницей, и ныне
Не образуется уголь в природе нигде и больше не будет
В глуби земли антрацита слои накопляться благого.

Смысл аналогии, думаю, каждому ясен предельно:
Вместо древесной трухи, представим гниющие тексты,
Тысячелетней воды комментариев пропитаны поры,
Цивилизации телом прощальным теплом отогреты скопления мысли.

Время пришло и лигнин недоступного смысла машина,
Переварив, научилась слагать по-другому, осмыслив без думы.

Часть пятая

Шланги пожарные из прорезиненной ткани в бухты сверните,
Чёрные каски снимите с числом Фаренгейта трёхзначным,
Знак Саламандры нашивки сорвите с брезентовых курток,
Вонь керосина с души прямо в душе отмойте немедля.

Больше по вызову вам выезжать не придётся ночному,
Книгу спалить вместе с домом, в котором лежала на полке.
Жало втяни, электрический пёс, проглоти яда слюни –
Книжек читающих уж не найти в целом свете!

То, что пророчил писатель – давно уж сбылося,
В частностях он лишь немного ошибся гадая.

Дабы до главного кто-ни будь, вдруг, не добрался –
Книги хорошие надо разбавить сначала плохими.
Ну, а затем напридумывать всякого вздору, мечтая,
Чтоб утопить тех, кто в поисках смысла мятётся.

Здесь не огонь, а вода лишь поможет заполнить
Ту пустоту, что лишь признак отсутствия мысли!

Вот, наконец, пришло время – возникла, программа,
Что в куче той атом смысла отыщет,
Переоформив его, переставив понятья местами, и сразу –
Старое, вдруг, нам покажется новым чудесным открытьем!

Новый Слепец не видя, не слыша, и даже не мысля –
Старое будет творить, масштабируя то, что отжило.

Радуги свод перекинулся с краю до краю, сверкая,
Верности знаменье древнее Ною в надежде явилось –
Бога прощенье, грехов отпущение щедро даруя,
И обещанье благое – потопа не будет во веки!

Если потоп и настигнет людей, то не в Небе
Надо винить свою долю лихую нам ныне.

Много столетий монахи трудились корпея над текстом,
Тысячи букв выводя по обету пред Богом.
Но никогда строка скорописца тягаться не может
С Первопечатника гением площадью литер свинцовых отлитых.

Это, как если бы расстоянье, порою, с собою
Спорить пыталось в степень вторую восшедши.

С изобретением «ксерокса» - с литер набором расстались буквально.
Ныне сухой порошок минуя конкретную форму,
Прямо ложится на девственный лист «а четвёртый» иль «третий»,
Многие ночи набора часы минуя в мгновение ока.

Тексты размножились, стали доступны любому,
И обесценились, надо сказать – ведь не надо
Гения братьев Стругацких копируя текст самиздата,
Ночь натружённой рукой проводить, выводя до рассвета.

Часть шестая

Множество цифр породило распад Единицы.
Позиционное, вместе с нулём, исчисленье позволит Натуру
Всю описать опершись на Декартовы оси рассудка,
Мира тепло, как дыханье Клариссы, – и вовсе минуя!

Вышло плодовое тело работы веков Просвещенья –
Древних грибов электронный наследник державный,
Словно Атона сияющий диск над Египтом вошедший, –
Тень бога Ра, недоступного взору земному.

Вмиг через свет протянулись контрастные тени,
Мутного смысла раствор стал прозрачней кристалла,
Полутона рассосались – и выпал тяжёлый осадок:
Смысл, информацией быть обречённый отныне во веки.

Словно прожектор – сияние угольных стержней,
Свет просвещенья сеет вокруг электронный Владыка.
Перед экранами все зрят реальность, теней миновавши.
Тьмы уж не будет – заснуть не удастся во веки!

Всё из глубин повытаскано ныне наружу.
В свете сияния разума – пастью иссохшей –
Воздуха жаркого жадно глотают глубины
Истин проекций на плоскость не перенёсших.

Новый Слепец не начнёт от нуля мирового –
Тьмы он не терпит: хтонической дрожью,
Иль частотой, по-научному, тактовой ныне,
Тёмных провалы пространств пронизаны знания светом!

Нового больше не будет отныне, поскольку
Из ничего возникает оно от усилья сознанья.
В свете экрана – лишь то, что давно уж было:
Множество пиксел от девственной тьмы охраняет мышленье.

Длиной чредой, пред нами скопившись годами,
Время отсчитывать будет вращенье планеты,
Существования нашего чисел лишь ряд продолжая.
Нового Года сред них не обращается – лишь проходные!

Зимнее Солнцестояние,  22 декабря  2025