Отцовские слёзы

       Деревенская жизнь всегда была нелёгкой. Особенно трудно в деревне приходилось многодетным семьям. В одной из таких семей более полувека назад родился и я. Кроме меня, в нашей семье были: отец Алексей, мама Анфиса, старший брат Толя, младшая сестра Валя и самые маленькие – братья-близнецы Валера и Вова.

       Мой отец – фронтовик, прошедший от первого до последнего дня две войны: с фашистской Германией и с Японией. После окончания Великой Отечественной войны отец восстанавливал разрушенные заводы и фабрики. Затем он работал трактористом на освоении целинных земель, а потом машинистом проходческого комбайна в одной из шахт Западного Донбасса. Там он и познакомился с моей мамой, работавшей лифтёром клети, в которой шахтёры опускались в забой и поднимались на поверхность. Вскоре мама забеременела и предложила отцу поехать жить в деревню, где проживала её мать (моя бабушка).

       Бабушка Федора, пережившая фашистскую оккупацию и потерявшая в Великую Отечественную войну своего мужа Илью, жила одна в небольшом домике. Вместе с ней и поселились мои родители. Отец сразу же пошёл работать трактористом в местный колхоз. А через несколько дней и мама устроилась дояркой на колхозной ферме. Жили они дружно. Но отец прекрасно понимал, что с рождением детей им станет тесно. Поэтому попросил у председателя колхоза земельный участок и в свободное от работы время начал строить свой дом. Конечно же, соседи помогали ему, чем могли. Люди в то время были намного дружнее и отзывчивее. Но все плотницкие и столярные работы отец делал сам.

       Меньше чем через год родители со своим первенцем перебрались жить в новый дом. Они были несказанно счастливы. В этом доме один за другим, как грибы после дождя, появились ещё четверо детей. Родителям приходилось очень трудно. И не только потому, что они с раннего утра до позднего вечера находились на работе, но и потому, что не могли заниматься нашим полноценным воспитанием. Конечно, в семье была чёткая дисциплина, к которой нас с малых лет приучал строгий, но справедливый отец. Старшие дети помогали по хозяйству: рвали траву и кормили кроликов и кур, выгоняли корову на пастбище и пригоняли обратно, а также следили за младшими детьми. Но нам не хватало родительского внимания. Да и контроля со стороны взрослых тоже не было никакого. В итоге близнецы нашли спички и подожгли газету на полу. Я в это время кормил кроликов во дворе и услышал их крики. Забежав в дом, я зачерпнул большой кружкой воду из ведра, стоявшего на табурете, и в несколько приёмов потушил огонь.

       До сих пор с содроганием вспоминаю тот случай и боюсь даже представить, что могло случиться, если бы я хоть на миг растерялся и не успел погасить огонь. А ведь мне тогда шёл всего седьмой год. Старший брат в тот момент находился в школе, а младшая сестра спала в другой комнате. Вот близнецы и воспользовались отсутствием контроля и тем, что отец забыл свои спички. Вечером я рассказал родителям о случившемся. Нет, они не ругались, потому что потеряли дар речи, осознав, что едва не лишились своих детей. Побледневшая мама инстинктивно подхватила на руки близнецов, словно защищая их от какой-то невидимой беды. Валя прижалась к маме, а мы с Толей подошли к отцу. Он обнял всех нас своими сильными руками и беззвучно заплакал.

       На следующий день отец пошёл к бабушке Федоре и уговорил её перебраться жить в наш дом. С тех пор мы находились в надёжных и любящих руках бабушки, которая будила, кормила и отправляла в школу нас вовремя. С появлением бабушки наш дом наполнился каким-то душевным теплом, а также запахом хлеба и пирожков, которые она регулярно пекла в печи.

       С тех пор прошло много лет. Давно уже ушли в мир иной бабушка и отец. Но я до сих пор помню тот случай, когда увидел плачущим отца, прошедшего две войны в полковой разведке. Похоже, он действительно любил нас и очень сильно боялся потерять.