Вино Покаяния, заключение

Опустошён сосуд. Лишь на губах осадком
Застыла Вечность — чёрная смола.
И Смерть на вкус не кажется мне сладкой,
Она — как тот тростник, что в Сердце проросла.

Я ждал Великого Суда, но встретил лишь молчанье,
Я звал Огонь — ответом был лишь Хлад.
В моем безумном, загнанном сознанье
Исчезли стены — и Эдем, и Ад.

Теперь я сам — лоза в саду проклятом,
Где вместо Солнца — блеск холодных лун.
Пропитанный Грехом, как трупным ядом,
Как звук сорвавшихся, охрипших струн.

Не нужно рук, чтоб сжать потир разбитый,
Я сам — Грааль. Я — жидкость. Я — стекло.
Мои мольбы, как груды сталактитов
Вросли в песок, где Время истекло.

Ушёл Лукавый? Что ж, его измена —
Лишь подтвержденье Высшей Пустоты.
Я сам себе судья, тюрьма и стены,
Я сам возвёл и сжёг свои мосты.

И тот пожар, что солью сыпал раны,
Угас, оставив серую слюду.
Я — властелин своей никчёмной драмы,
Бессменный зритель в собственном Аду.

И нет нужды в прощенье или каре,
Когда ты сам — и жертва, и палач.
В остывшем, тусклом, призрачном угаре
Не слышен больше мой полночный плач.

Я стал вином. Густым, багрово-чёрным,
Что зреет в склепах брошенных богов.
Уделом падших, гордых и покорных,
Свободой тех, кто не нашёл оков.

Так пусть другой, чьё Сердце жаждет Боли,
Найдёт мой след в руинах Бытия,
И, покоряясь этой горькой доле,
Пригубит то, чем стал навеки я.

Круг заперт в точку. Истончились грани.
Осталась лишь пульсаций горьких нить...
Я — то Вино. Я — соль на каждой ране.
И этот сок придется вам испить.

Застыл потир... и став самою Тьмою,
Я сам себе - и выход и замок.
Душа, больная вечною тоскою,
Навеки обрела свой гибельный исток...