Элизий

Гротескный взгляд несвежего утра:
Выхожу под плачущие провода,
А во рту как конфета вращается сутра
Так же мерно, как в плечи бьётся вода:

"Наяву, и во сне, и посередине
Эти чувства упрочат судьбу как броня, —
Пусть любовь наша явит оазис в пустыне,
Где вселенная свяжет Тебя и Меня."

Я почти что замкнулся, почти что сломался
И под горестным ливнем забылся почти.
Весь забрызганный горем, поблекнувший, сжался
На бессмысленно-собственном жизни пути.

Превращаю слова в чудные отсылки,
Что, надеюсь, смогли одолеть горизонт.
Сильно щуря глаза от боли в затылке,
Барабаню нескладно, как старенький зонт:

"Наяву и во сне, и посередине,
Эти чувства упрочат судьбу как броня, —
Пусть любовь наша явит оазис в пустыне,
Где вселенная свяжет Тебя и Меня."

Град потерянных мечт колотится камнем
В моей чувствительный череп, где до тошноты
Я заполнен тревогой, закормлен молчаньем,
Перепуган до колик ярмом пустоты.

Под ногами блистают, как наледь, идеи, —
Им пошёл не на пользу промозглый мороз!
Морось льётся на щёки дни и недели,
Знать бы этой погоды точный прогноз!

Посредине груди, там лютая сжатость, —
Словно весь мой мирок сдавили тиски! —
Ноют рёбра мечтавшие выиграть в причастность,
Но несущие груз неподъёмной тоски.

Очень хочется выдохнуть, выдавить вздохи,
Чтоб закончился в лёгких весь кислород! —
Лёд заполнит меня, но не сможет съесть строки,
Жар которых во мне никак не умрёт:

"Наяву и во сне, и посередине,
Эти чувства упрочат судьбу как броня, —
Пусть любовь наша явит оазис в пустыне,
Где вселенная свяжет Тебя и Меня."