анатомия честности и бесчестия

ты бы предпочла, чтобы я солгал тебе, уберегая от твоих же переполняющих и пронзающих насквозь душу эмоций? от твоей неконтролируемой, убивающей всех и всё вокруг агрессии и злости, от которой вены пухнут на лбу и шее, что кровоток останавливается и собирается в сгусток? ты бы предпочла, чтобы я нагло и грязно врал тебе, вливая в твое сознание и мнение обо мне эту до тошноты сладкую ложь, но сохранил бы твой покой, твои тешущие и лелеющие мечты, светлые и нежные воспоминания, искренние чувства? однако, ты осталась бы спокойна. ничто не стало бы провоцировать твое чистое сердце на порочные мысли и злодеяния, никто не стал бы тревожить твою невинность и великодушие. или ты бы склонилась к правде? к горькой не жалеющей никого вокруг правде и осознанности моих грехов? к словам, приваривающим сваркой и приковывающим цепями твое внимание к ним? к моим гнилым поступкам — дирижеру ритмичности твоего импульса? что бы ты предпочла?
я бы металась в агонии, но слушала бы всю твою пошлость, я бы предпочла лицезреть твое лицемерие и души эгоизм, но смотрела бы тебе в глаза. в самую глубь зрачков-черных дыр в космосе, выворачивая твою совесть наизнанку, доставая эту малейшую, запрятанную в темный ящик каплю добра, оставшуюся в твоем сердце, которое ты выбросил, не раздумывая ни на секунду, из своего сердца и забыл как страшный сон. но ты бы никогда потом не забыл мои глаза, которыми я на тебя смотрела. ты бы видел их в каждой прохожей, в каждой твоей знакомой. я бы выслушала тебя. но это было бы в последний раз. я бы простила тебя, но меня в моем обличии ты бы больше никогда не увидел. но ты скажи мне правду, превознеси то благородство, о котором так тщетно и отчаянно глагольствовал, надели тем даром в виде еще не утраченной и не стертой в прах надежды на хорошее. убеди меня в том, что в тебе еще живет теперь уже крупица светлости, о которой я так грезила до первого нашего разговора. оставь эту вульгарность, эту непристойность и бесчестие своему рассудку. а меня отпусти.