Сгорая в небесах Глава 1 Наблюдатель

Черная птица, подобная космосу, пронзала движением свод облаков. Каждый взмах ее крыльев разрывал облачную пелину, окрашенную в яркую палитру сентябрьского заката. Купаясь в лучах заходящего солнца, взлетала она все выше, как будто бы к самой Луне, что только появлялась на небосводе серым пятном. И тут же неслась вниз, рассекая собой прохладный воздух, пролетала над крышами старого города. Плескалась в каждом, даже самом слабом дуновении ветра, до самой ночи пархала, расправив свои крылья.

На крыше общежития, что было построено при планетарии и располагалось на окраине города А;нрай, стоял, глядя в бинокль, студент-астроном Макс. Очень скромный, робкий парень, часто не способный связать двух слов, но в то же время в любой ситуации готовый биться до самого конца. Вглядываясь вдаль, он не пытался найти того, что обычно трогает его душу. Ни звезды, ни космос, ни бескрайние просторы вселенной не беспокоили его сейчас.

Когда город начинал засыпать, когда звуки машин, переулков и оживленных площадей смолкали и солнце начинало уходить за бесконечную линию горизонта, ждал он только одного — появления черной птицы над постепенно стихающими домами и дворами. Она возникала всегда в одно и то же время, где то в районе восьми-девяти часов вечера, а исчезала из виду ближе к полуночи. Ее появление всегда было предсказуемым, но было в нем что-то необычноое, влекущее за собой взгляд и мысли.

"Кому не хотелось хотя бы раз в жизни заполучить пару крыльев?" — подумал мечтатель, смотря на уходящие лучи красного солнца. — "Взмыть над землей со стремлением стрелы, кружить и парить над миром, смотреть, как люди, размером с самую крошечную букашку бегают там — внизу, делают свои маленькие букашечные дела, что-то там говорят, кричат, о чем-то волнуются, а ты летишь... Свободой объятый, скрываешься в небе...Но, к самому горькому сожалению, не суждено людям летать, рассекая по облакам, словно по океанской волне", — со вздохом вымолвил Макс у себя в голове. Его взгляд на пару мгновений опустился, но в ту же минуту поднялся к облакам, смотря на них со светлой грустью на душе — "а так бы хотелось...".

И вот, заветная минута! Над крышей соседнего дома, что стоял через дорогу поднялся черный силуэт. Та самая черная птица — воздушный змей в форме ворона из чёрного нейлона и карбоновых прутьев. Взлетает с холодной, но столь безупречной грацией. Поднимается тихо, ловит кажое прикосновение прохладного осеннего ветра.

Хозяином этого прекрасного творения являлась безмолвная девушка с волосами цвета самой Луны, чей серый оттенок поражал своей чистотой. Словно каждый волосок сделан из самого дорогого и легкого шелка. Во время сильных порывов, сам ветер будто бы тянулся к ним, чтобы ощутить всю нежность прекрасных локонов, что опускались чуть ниже плеч.

Стояла и запускала змея, не обращая внимания на весь город, что казался ей давно уже не живым: мертвые переулки сменялись уставшими от жизни дворами, которые постепенно превращались в потускневшие улицы, что выходили на заросшие мхом городские площади. Молча вдыхая табачный дым, она разматывала леску с катушки, давая змею взлететь еще выше. Смотрела на него неотрывным взглядом, словно было в нём что-то такое, что помогало ей забыться, помогало ей оставить что-то плохое здесь, на земле, а душой и мыслями хотя бы на пару минут самой стать этой самой птицей.

Заметив ее, Макс не мог оторваться: смотрел то на нее, на ее холодный, как будто-то бы совсем пустой взгляд, словно высосали из него все счастье и радость, заменив на безразличие и холод арктических льдов, то на черного ворона, парящего над городом.

"Опять она, — подумал Макс, согнувшись и оперевшись локтями на перила, — та девушка... Про нее ходит множество слухов, говорят, что она изгой. Что у неё особенная болезнь, синдром какой-то, — из тех, что не лечатся, а только прячутся, в этих местах их называют "Искрящимися". Якобы она может... сжечь всё вокруг, если разозлится или сильно испугается. Чушь, конечно.".

Но в городе А;нрай, застывшем в осенней апатии, сплетни цвели пышными клумбами. Говорили, что её выгнали из института после инцидента в лаборатории. Что её родители, опасаясь, отправили её в этот город и сами сбежали куда подальше.

Макс не верил слухам. Он верил тому, что видел. А видел он девушку, которая каждую ночь поднималась на крышу пятиэтажного дома и разговаривала с небом через необычного посредника. Видел, как в прошлый вторник к ней пристала шумная компания с соседней крыши — группа мальчишек из соседнего двора. Они кричали что-то, кидали в её сторону осколки битого кирпича. Она даже не обернулась. Просто стояла, как статуя, и смотрела на своего чёрного ворона, который на фоне лилового заката казался дырой в самой ткани неба. Тогда один из них, набравшись наглости, подошёл вплотную и попытался схватить её за рукав.

Она обернулась. Не резко. Медленно. И посмотрела на него.

Макс даже на расстоянии почувствовал, как по его спине пробежал холодок. В её взгляде не было ни страха, ни злости. Была абсолютная, леденящая пустота. Взгляд существа, для которого ты — не более чем пыль на ветру, которую можно стереть одним движением ресниц. Пацан замер, рука его повисла в воздухе. Смешки его друзей стихли. Через секунду он отступил, что-то буркнув, и вся компания, неловко переругиваясь, покинула крышу. Она же снова повернулась к небу, достала новую сигарету и прикурила, её движения были такими же безучастными, будто только что отогнала назойливую муху.

В тот вечер Макс долго не мог уснуть. Он видел этот взгляд. Столь холодный и строгий, безмолвный, но такой пугающий, что кровь стынет в жилах...