Мой ангел умер от одиночества

Он не носил ни хитона, ни белых одежд,
Он донашивал мой старый плащ из болоньи.
Он сидел в коридоре, где свет безнадежно брезжил,
И считал трещины на потолочном плафоне.
Я проходил мимо, гремя ключами и злостью,
Я был занят войной с отражением в мутном трюмо.
А он становился прозрачней, как рыбья кость,
И молчал, превращаясь в немое кино.


В этом доме слишком громко работало радио.
В этом доме никто не умел говорить «прости».
Мы потратили вечность, чтобы друг друга обкрадывать,
Забывая того, кто сидел взаперти.

Припев
Мой ангел умер от одиночества,
Не дождавшись трубы, не расправив крыла.
Сбылось самое пошлое в мире пророчество —
Он исчез, как пятно со стола.
Мой ангел умер, и воздух стал плотным, как ртуть.
Я налил ему чаю, но он не сумел глотнуть.
Он просто выцвел.
И некому...
Некому нас вернуть.




Я нашел его утром. Он был похож на смятый пакет.
Никакого величия смерти, никакой красоты.
Просто на кухне выключили почему-то свет,
И из крана текла вода, полная пустоты.
Я пытался трясти его, бил по впалым щекам,
Я кричал ему в ухо молитвы чужих богов.
Но он рассыпался пеплом к моим ногам,
Под тяжелый ритм моих же шагов.


Перья смешались с пылью за плинтусом.
Нимб закатился под старый диван.
Мы все заражены этим вирусом —
Не видеть тех, кто предан нам.



Припев
Мой ангел умер от одиночества,
Не дождавшись трубы, не расправив крыла.
Сбылось самое пошлое в мире пророчество —
Он исчез, как пятно со стола.
Мой ангел умер, и город накрыла ночь.
Я хотел бы помочь, но я не сумел помочь.
Он просто вышел.
В открытую...
Черную дверь.