Меж ружей, пыли, тел и облаков

— «Мы с миром», — так сказали люди в форме,
С мушкетами на кожаном ремне.
— «Подпишем всё по чести: право, нормы,
И будет вам защита на земле».

И ветер тронул перья головные,
Прошёлся пылью вдоль нагих ступней,
Как будто степь, услышав речи призывные,
Сомкнулась, затаившись у камней.

— «Нам не нужна война», — продолжил солдат ровно,
— «Мы принесли вам право и устав.
У нас закон — один для всех, бесспорный,
То воля большинства — не чей-то нрав».

Он говорил — и солнце било в пряжки,
В рельефы пуговиц и гладкость сапогов.
И слово «мир» ложилось, как растяжка,
Меж ружей, пыли, тел и облаков.

— «Мы служим равенству», — сказал другой солдат,
— «Где каждый защищён, где нет вождей.
У нас свобода, демократия — формат,
Печатью утверждённый для людей».

Но племя не ответило. Лишь ветер
Прошёл по перьям, по рубцам, плечам.
И каждый вспомнил тех, кого на свете
Уж нет — но чьё дыханье слышно по ночам.

Вождь сделал шаг. Земля его узнала.
Не дрогнул воздух, не упала тень.
Как будто время в нём само вставало
Во весь свой рост — и длилось сквозь людей.

Вождь молча посмотрел на блеск их ружей,
Потом — на свой народ, на перья, глину, пот.
И там, где сталь глядела прямо в души,
Он понял цену слов и их исход.

"Где сила говорит: «Вам станет лучше», —
Там правда скрипит порохом в глазах.
Там выбор делают не словом, - мушкой,
Его диктует порох, дуло, страх.

— Я стар", — сказал он тихо, — "и, быть может,
Для вас я мало чем отличен от зверей.
Но я прошёл дороги дальних жизней
И видел смерть законов и людей".

Он говорил — и племя не дышало,
Как зверь, что чует выстрел за спиной.
Детей прижали к бёдрам, женщины молчали,
Смотрели в землю с тревогой потайной.

"Я видел, как приходят с ясным взглядом,
С бумагою", — продолжил вождь, — "с прямой спиной.
Я видел, как «порядок» шёл отрядом
И землю наших предков называл своей землёй.

— Я знаю: демократия — не слово на плакате,
Не лозунг, не обряд и не мираж.
Она живёт лишь там, где люди равны
И в уязвимости, и в шансах, и в правах.

Когда у нас с тобою по мушкету —
Мы можем сесть и выдумать закон.
Когда ножи — мы спорим о пределах,
И правила имеют вес и тон.

Когда мы оба без оружия с тобой —
Мы ищем смысл, причину и пути.
Но если ты с ружьём, а я с ножом,
То правдой станет то, что скажешь ты.

А если у тебя оружье в руках,
А у меня — лишь пустота ладоней,
То истина уже не в документах и словах,
А там, где палец держит тишину на взводе.

Законы, правила, мораль и право
Не звук пустой — но только до тех пор,
Пока мы равны в риске и в свободе
Ответить «нет» — и не платить за это головой".

Вождь посмотрел туда, где гасли прерии,
Где тени удлинялись, как века.
И солнце, заходя почти намеренно,
Свело в единый круг и племя, и солдат.

И пуговицы вспыхнули на форме,
Поймали взгляды — племя замерло на миг.
Солдат заметил это — и с его ладони
Посыпались монеты в пыль, звеня, как крик.

Казалось — вот теперь здесь правят деньги,
Но щёлкнул затвор — и рассеялся гул.
Взведённый курок распределил всё на месте:
Монетам — пыль, а власти — тень от дул.

А глина на нагих телах играла,
Вбирая свет, тепло и страх земли.
Закат клонился за далекий холм устало,
Как будто опаляя мир вдали.

«За всё приходится нам в этой жизни драться», —
Подумал вождь, глядя на старенький топор.
А степь молчала…и это, может статься,
И был последний, честный разговор.

17.12.2025