Лотерейный билетик

Туман… Не на улице – в самой черепной коробке. Вязкий, как патока, непроглядный, он сдавливал виски, душил рассудок. «Что со мной? Где я? Я умер?»
Сосредоточиться не удавалось. Мысли, словно призрачные тени в лунном свете, то мерцали обрывками воспоминаний, то ускользали в пугающую бездну, то вновь терзали мозг, словно стая голодных волков. Насмехались, не иначе.

Единственная нить, за которую отчаянно цеплялось сознание, – имя: Сергей.
«Моё ли оно? Сомнения, словно лёд, сковывают уверенность… Странно… Мир расплывается, зернится, как кадры забытого чёрно-белого кино. Где все?»

И вдруг, на самом краю восприятия, слабая вспышка цвета пробилась сквозь пелену. Робко, словно бабочка на огонь, потянулся он к ней. Это манила пульсирующая неоновая вывеска с красным крестом.

– Добрый день! – прозвучал жизнерадостный, почти юношеский голос, едва он переступил порог.

– Я… э… – запинаясь, пробормотал мужчина, чувствуя, как слова вязнут в горле. – Я… кажется… потерялся… Помогите…

Не дослушав, парень выпалил скороговоркой: – Да-да, проходите же! Сейчас, сейчас!
В его голосе звучала такая заразительная уверенность, словно он ждал только его.
– Чай будете? Горячий, крепкий!
Не дождавшись ответа, протянул ему дымящуюся чашку. Обжигающее тепло разлилось по телу, и внезапно накатил сокрушительный прилив сонливости… И как ни сопротивлялся разум, Морфей одержал верх.



Месяц назад.
«Как же я опростоволосился с этими туфлями! Вся тщательно выстраиваемая элегантность летит в тартарары. С премии однозначно возьму новые. Итальянские. Или у Димона десятку до получки перехвачу. Не меньше…»
– Куда прёшь, остолоп?! Ослеп, что ли?! Визг тормозов разорвал тишину улицы. Старенькая «десятка» замерла в опасной близости, в нескольких сантиметрах от Николая.
– Ой, извини… Задумался! – пробормотал он, чувствуя, как кровь отливает от лица.
– Да засунь ты своё «извини» куда подальше! Придурок! – рявкнул водитель, сверля его злобным взглядом.
«Чёрт, что за день? С самого утра всё кувырком. Надеюсь, эта досадная случайность никак не отразится на подписании договора…»


– Говорила мне мать, что ты никчёмный неудачник, а я за тебя перед ней заступалась! И не дай Бог нашей дочке такого мужа, и не дай Бог нам вообще детей! – выкрикнула Люся, и в голосе её слышалось столько ненависти, что Николаю стало физически больно.
– Ну что ты такое говоришь, Люся?! – попытался он остановить поток яда.
– Да что слышал! Меня всё здесь бесит! Бесит твоя рожа, твоя работа, твоя нищета! Я ухожу! – выпалила она, словно выстрелила в него в упор. Это стало последней каплей, переполнившей чашу терпения.

— Будет закурить? – хриплый голос вырвал его из омута мрачных мыслей. Николай, погружённый в пучину отчаяния, даже не удостоил подошедшего взглядом. Лишь машинально полез в карман пиджака.
 — Ой, извини, дружище, я не курю, – спохватился он, вынимая руку.
 — Денег дашь? Хоть полтинник, на опохмел, – просительно заныл незнакомец.
Николай вытащил бумажник, но не успел и раскрыть его, как ловкая рука вырвала его из рук. Попрошайка растворился в сумеречной толпе, словно тень.
 — Скотина! – с отчаянием выдохнул Николай, чувствуя, как ледяные когти безысходности сжимают горло. – Хоть хорошо, что у Димона ещё денег не взял!
Настроение рухнуло в бездонную пропасть, в чёрную дыру отчаяния.

— Да что за день такой?! Кто меня проклял? – прошептал он одними губами, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы. И он зарыдал. Зарыдал горько, безутешно, по-детски, как когда-то в далёком детстве, в новогоднюю ночь, когда Дед Мороз так и не пришёл…

— Купите билетик! Скоро праздник, и удача непременно вам улыбнётся! – пропищала девчушка, настойчиво тыкая под нос яркий лотерейный билет.
— Отстань! – огрызнулся Николай, с ненавистью глядя на неё. Какой там билетик… Ни жены, ни гроша в кармане. Ни работы, ни надежды. Договор сорвался, шеф попросил освободить место.
— Ну возьмите просто так! – не унималась она, словно чувствовала его боль. – Он вам очень нужен!
— Давай, – буркнул он, сдаваясь, и, словно из одолжения, сунул билет в карман пальто.


Телевизор включился сам. Сам по себе!
Николай чертыхнулся: — Ну, Люська, ну чего так рано? Опять смотреть свои мыльные оперы собралась?
Люська? Но Люська же ушла… Он приподнялся на продавленном диване, огляделся. Пусто. Ни души. И пульт лежал на столе — дотянуться случайно он никак не мог. Мистика, да и только.

…А мы поздравляем победителя!…

 Всё происходило словно во сне… Билет… Цифры… До боли знакомые цифры! Выигрыш! Невероятный, баснословный выигрыш! Николай, словно не веря своим глазам, щипал себя до боли, хлестал по щекам, шепча в бреду: – Не может быть! Этого просто не может быть!!!


– Ну что ты так себя запустил? Вид у тебя… Мягко говоря, непрезентабельный, – елейным голосом лисы, примеривающейся к чужой избушке, проворковала Люся, заглядывая ему в глаза. – И когда ты нормально ел? Весь исхудал. Хочешь борщ? Или пельмешки, мясо-капустные, твои любимые? Я мигом! – защебетала она, готовая услужить.
Вскоре сытый и умиротворённый, в сияющей чистотой и светом квартире, Николай лежал на диване, а рядом щебетала, не умолкая ни на минуту, Люся:
 – А может, на Мальдивы рванем? Девки от зависти лопнут! А давай нашу убогую квартиру на шикарную трёшку обменяем! Машину… Нет, две! Я даже на права сдам!

Николай молча кивал, во всём соглашаясь с женой.



Голова свинцом налита, в руках – ноющая, сосущая боль, сковывающая тяжесть. Николай попытался поднять их, но не смог. Проклятые рукава смирительной рубашки держали мёртвой хваткой, лишая свободы.

— Таблеточки, таблеточки! – пропел вошедший молодой человек в белоснежном халате, видимо, медбрат, с бейджиком «Сергей». В глазах его читалось сочувствие. Он профессионально приподнял голову Николая, вложил в рот две таблетки и подал гранёный стакан с водой.
 — Ну и крепыш! – похвалил он, а уходя, обернулся и прошептал едва слышно: — Не повезло тебе, мужик! Эх, не повезло…


— Коля, где билет?! Где наш билет, Коля?! – Люся трясла его за плечи и визжала, как безумная фурия, готовая растерзать его на части.
 «Тебя бы в соседнюю палату, милочка», – подумал Сергей, наблюдая эту сцену, и обратился к окончательно взбешенной дамочке:
 — Приём окончен! У пациента процедуры! Прошу покинуть помещение.



Николай брёл, словно во сне, не понимая, куда идёт.
 В голове – лишь гулкое эхо чужих голосов и обрывки собственных мыслей.
 Туман… Не на улице – в самой голове. Густой, липкий, он обволакивал сознание, парализуя волю. «Что со мной? Где я? Умер? Сошёл с ума?..»
И вдруг, на самом краю сознания, слабая вспышка цвета пробилась сквозь пелену. Робко, словно мотылёк на пламя, он потянулся к ней. Манила знакомая неоновая вывеска с красным крестом…


— Поспи, – тихо сказал Сергей, глядя на мечущегося в бреду Николая, и заботливо накрыл засыпающего пациента тёплым пледом.
 Потом он ему всё расскажет, когда тот будет готов выслушать правду: и про то, как Люся, ослеплённая жаждой наживы, сдала его в эту частную клинику, как пыталась за взятку оформить справку о недееспособности… Как Сергей, рискуя всем, с товарищем помогли Николаю выбраться из этой западни, организовав побег. Как машина, в которой вывозили Николая, попала в страшную аварию… Как Николай, чудом выжив, но потеряв память, вернулся обратно в клинику, где его, на его счастье, встретил именно Сергей, ставший ангелом-хранителем.

Они и сейчас дружат.
Сергей два раза в год прилетает в гости к Николаю, преодолевая тысячи километров. К миллионеру Николаю, живущему в роскошном парижском особняке, к человеку, который заново обрёл себя и своё счастье.