Крымские сценки. Память прошедшей катавасии

Иваненко на скамье читает газету. К нему плетётся понурый и подавленный Сидоренко.
Сидоренко: Привет. Газеты нынче редкость.
Иваненко: "Политика" белградская, тридцатилетняя, давно пожелтела. (Смотрит на часы) Поздно. Знак агенту 004 Степаненко Горпине. Явка провалена.
Она просто прошла мимо.
Ну-с?
Сидоренко: Хочу поделиться гнетущей меня тайной.
Иваненко: Валяй. По-братски разделим гнёт. Что знают двое, то знает свинья.
Сидоренко: В далёком моём детстве, тридцать лет тому назад, у нас, мальчиков, был наставник...
Иваненко: Погоди-погоди! У мальчиков, да? А что девочки?
Сидоренко: Они занимались отдельно от нас. У них была наставница.
Иваненко (потирая руки, изумлённо и довольно): Вот как?! Отдельно! Ну и? Чем и с кем занимались?
Сидоренко: Мы целовали украинский флаг, низ его, по очереди. Мы стояли гуськом. И на-на-нагибббались. (Трепещет, тщетно пытается нагнуться)
Иваненко: А ты уверен, что это был флаг мачехи нашей Украины? Не еврейского государства Израиль?!!
Пауза.
Сидоренко ( тихо, на выдохе утирая пот с лица рукавом): Уверен... впрочем, не уверен... перед глазами... кровавые мальчики.
Иваненко: Ну ты взвалил на меня... Продолжай!
Сидоренко: А наставник стоял рядом и аж млел.
Иваненко: Ух... Ну ты даёшь! Вон сколько российских и крымских флагов реют себе, есть не просят, и никто их не целует.
Сидоренко: Мы ходили в козацкие походы, варили кулиш на костре, спали в палатках, и наставник заглядывал к нам и аж млел... Ну вот и всё.
Автор с резиновой дубинкой выходит на сцену и вначале обращается к зрительному залу: Нет, ещё не всё. Дорогие мои! Это не вымысел, а правда из личного опыта!
Так. Ты отставил газету, будешь наставником, сомлеешь у меня! Ты ложись и спи, а он будет подглядывать и млеть. А я вам покажу!
Занавес стремительно падает. Звуки побоя и крики за занавесом.