Ах, как же давно я сочинял стихи

Ах, как же давно я сочинял стихи, — подумал поэт и крепко схватился за голову. И тут же почувствовал, как по голове, словно бы гусеницы, ползут рифмы... День — Пень... Блин — Клин... Ем — Семь... Он сразу же отнял руки от головы и принялся оживлённо писать... Словно бы хватая ртом воздух! Словно бы взмахивая крыльями...

О светлый день
И мира пень
Волнистый блин
Что в небе клин

Себя я ем
Один за семь
Смотрю в окно
Машины но...

Лишь лика свет
Для нас ответ
Лишь душ огни
Нам дарят дни...

Тут он взял написанное в руку и прищурился. Поднёс листок ближе к окну и забормотал беззвучно, роняя звуками лишь окончание фраз. А потом сделал длинную паузу. Выдохнул и громко, во весь голос, проговорил: "Что в небе клин!" Тоскливо... Да... Словно бы опять осень... И листья падают.. волнуют лужи... Волны луж.. круги по воде... Словно бы круги пластинок... словно бы годовые кольца деревьев... Но выбивается... Может, лучше так...

О светлый день
Я весь как пень..
Волнистый блин
Под взмаха клин

Себя я ем
Один за семь
Смотрю в окно...
Где время дно?

Лишь лика свет
На всё ответ
Лишь душ огни
Согреют дни...

Тут он почесал голову... Под пальцами, словно бы, разбегались буквы... Эх, ну... чтобы ещё... В голове было пусто. Но потом пришла мысль... Что все это всё же сыро... Дааа... От этого стиха, пожалуй, какой-то читатель и простудится может. Тогда он взял листок в руку и уверенно смял! Можно было бы доработать... но... Глаза его горели... словно бы где-то в бликах окна... А может быть, в окружности настольной лампы он различил лицо... Лицо Музы.

И он заговорил.. хотя по комнате.. без какого-то конкретного направления.

— Ах, вы... так смотрите в меня
Моя любовь, мой тихий сад
Из тьмы небес искрой огня
Из сна души услады яд...

«Яд.. ну к каким смыслам меня опять понесло!» — Он завопил и рухнул на пол... Показалось, словно бы плюхнуться в воду, странный звук вышел... Он, конечно же, был гениален. Это бы несомненно мог бы кто-нибудь подтвердить. Но никого рядом не было. А потому, упав, не стал валяться, а принялся плыть. Он словно бы слышал.. как кричат чайки... И морская пена бьётся о прибрежные камни... А те неподвижно терпят... Проходят годы, а они нерушимы... Теперь ему хотелось писать о другом.. Он лежал, барахтался... Плыл. И вновь видел её глаза.. Она загадочно улыбалась... И словно бы сказала: «И куда это вы плывёте?»

Тут он остановился, сделался серьезным и печально ответил:
«Да похоже в дурдом!» — Улыбаясь той ерунде, которую только что вытворял...

Но она не исчезла... Лишь мелодично рассеялась... «Ты должен всё же написать стих... Я в тебя верю. Гений».

«Гений... Она назвала меня гением... Да о чём я думаю... Ах, муза..» — Он тяжело поднялся и вновь сел за письменный стол. Стал писать...

Ах, муза! Что за чары глаз?
Зачем рассматриваешь душу...
Быть может, видишь тяжкий груз..
Быть может, согреваешь стужу..

Оставлю рифм печальный строй,
Неточным буду в окончания.
Я так люблю тепла покой
В твоих пленяющих касаньях.

Писать стихи — черпать любовь!
Материй искреннего неба...
Бьёт поцелуй не в глаз, а в бровь,
Приятен, словно запах хлеба.

Тут он отошёл от листка и печально улыбнулся. Музы рядом не было... Начиналось утро. За окном затряслись первые велобусы.

5:14. Среда. 11 июня 2025 года.