Посвящается Дарье Стариковой

Посвящается Дарье Александровне.

Напишу тебе стих однажды
я из облачной тишины.
За рисунками в палисадник
карей строчкою выйдем мы.

И за то, что мы стали ближе
через тысячи, сто веков:
беззакония старокнижным
переизданы колесом.

И любить я тебя не смею,
только видеть тебя хочу!
Ты улыбку такую сделай,
чтоб завидовал Златоуст.

Я как радуга покраснею,
захочу тебя обнимать.
Останавливались аллеи
как запущенная река.

Ну а ты как была прекрасной -
так останешься на века,
назову тебя кареглазкой
обаятельную всегда.

Ты прости, что люблю "пожалуйста",
говорить, когда плачешь ты.
И за линией не останутся
помолившиеся цветы.

Я тебя срисовала украдкою,
и пускай я тобой обжигалась,
за сияниями кареглазою
не ругай меня - я не такая!

И пускай мы с тобой не святые,
но во сне разлетались как ангелы.
Не указывай только фамилии,
раз осенними стали мы Дарьями.

Я люблю тебя! - Солнце как солнце
и земля под ногами холодная...
Раз увиденной вспомнились сходства:
извиняйся оставленной скромностью.

Я тебя по ночам не жалею,
по слезам твоим нежным тоскую.
За сияниями откровений
палисадниками забалует

наше Сердце. Люблю тебя, Дарья,
ты прекрасна, с весны выздоравливай!
померещилась улицы память
и тетрадками сверстницы мамина.

Обращаюсь к тебе за помощью,
ты прекрасно об этом знаешь.
Под ногами перекошенные
перекрасились берегами ... .

Прикасаясь до ручки кружки,
где на зависть твоей улыбки
представляю твои я ушки
и растаявших капель мысли.

Мы с тобою не будем ссориться,
если ты преревнуешь немножко.
Подоконниками околицы
переделанные сапожки.

И грустить без тебя не хочется,
где глаза твои очень нравятся
мне у синего одиночества,
несказанная, ненаглядная.

Ты прости меня, Даш, пожалуйста,
я люблю тебя очень сильно.
И за линией подымается
за улыбкою твоя хвиля*.

И когда тебе будет плохо -
мне тогда будет тоже очень!
И закатами не спокоен
не оставленных улиц почерк.

И когда я тебя бросаю,
я не думаю что болезненно...
Срисовала наш палисадник
кареумным стихотворением.

Чтобы я тебя не вспоминала
от досады со мною сравнения,
в щечку я тебя поцеловала.
Оказавшимся скромным ты гением

не поймешь для чего расставанья
и влюбленная не близорукость.
Без одежды священные знания
неуклонно порежутся в муках.

И за то, что глаза пересматривать
не хотело любившее сердце -
не законное дали икание
и гонение вышивки пресной.

И глазами как будто обидчиво
стала ты еще не прикасаема,
предоставленной улицы личная
за увиденной лестницей здания.

Ты прочувствовалась, заплакала,
от беды своей стала задумчивой
за подружками и за знаками,
что немые как камни мучались.

Я встречаю в рубашке смирительной,
засыпай скорей, не мое солнце!
Олеандрами цвел с чаепития
остыванием в бездну колодцев.

Ты мне подаришь много знаний,
ты на меня не наглядишься.
И летом Старикову Дарью
доставят ангелами к Мише...

Чтобы я тебя не выдавала,
кем на самом ты деле выходишь,
расстояниями-берегами
место первое сковывал дождик.

Я тебя заприметила нынче,
ты глазами стрелял в меня книжными,
а не ясною притчею вышла
за закатами инея ближняя.

Дочь рассвета, запутавшись в обморок,
целовала защуренные цветы,
а за ветками пустоши кровное
место каменной улицы и святынь.

Я тебя выбирала догадками,
рисовала пастельными штучками,
за сиянием вылитым хваткая
не руками - коленями мучилась.

Лиц твоих я любимая девочка,
как ты любишь меня - знаем только мы.
Изобилия связывав веточки,
фразы блюдами стали холодными.

Я от ветра твоего снегопадного
занавешенным стал задержанием,
отобедовав веткою сладкою,
за одеждами мая доставлен был.

Мы хотели остаться вместе,
я твои целовал бы губы,
и газеты глазами честны,
за обидой словами грубы...

Я тебя тогда очаровала
голубыми я знаю глазами.
А сияние с колоколами
распустились кострами на зависть.

Приласкала тебя тогда осень
за весенним еще покрывалом,
и оставленной дочкою спросишь
за соседними кленами маму.

Я тебе давно понравилась - знаю,
ты в любви мне всегда признавался.
А неверие колоколами
выльет вербного праздника краску.

Я ловила твои взгляды напрасно,
но девчонкою став обаятельной,
помолившимся рядом ты здравствуй
нарисованным ангелом памяти.

Ну а ты все проходишь мимо,
от твоей кареглазости - пьяная.
У травы предоконные ивы
поколения разного связаны.

Ты прости, что в тебя я влюбилась
с одинокими ждав цветами,
и малиною безобидной
за историей расцветала.

Своих слов не бросая на ветер,
обожаю тебя и люблю я,
разлинованным стали мы светом
за закатами маленьких улиц.

Своим взглядом ты нежным ранишь,
исцели меня поскорее,
окаянная не преграда
в нитях-линиях оробеет.

Я смирилась, что меня больше нету,
но спасибо, что есть ты, мой ангел.
За перинами карего света
напои меня, парень ты карий.

Волшебство отражало реальность,
я сидела на кухне - читала.
Нарисованных стражников пламя
за легендами слушала мама.

Я люблю тебя, ангел мой светлый,
я во всем бы тебе загрустила,
как за лунною памятью белый
за победною песнею милый.

И улыбка твоя - прекрасная,
я зову тебя каждой ночью,
были листики кареглазые
за распутицей не нарочно.

Я как осень красивая, слышишь,
я твоя лишь девчонка любимая.
За морозами хвастались крыши
расплыванием взора увиденным.

И все мои стихи обращены
одной к тебе с зелеными глазами.
И ветра пересиливали мы
законы подоконника касаньем.

Люблю тебя такого я голодного,
Всевышний познакомил нас на пристани,
а улиц перетягивала склонами
те крыши богомольные, капризные.

Ты пожелала мне спокойной ночи,
и где улыбка волною искрилась,
стихотворения первые впрочем
приветов вызовом вспомнились силы.

Я не могу без тебя, моя Дарья,
я оставляю тебе все, что ты хочешь.
Согреты улицы первого мая
глазами умными неосторожно.

Ты прости меня, пожалуйста,
что не был к тебе внимателен.
Не обидевшийся парусник
Дарьи Стариковой памяти.

*хвиля - с укр.языка означает волна.

       5-17 декабря 2025 год.