всё это великолепие. передополненное

У Евы есть туфли на каблуке, длинное платье,
в сумочке — косметичка с зеркальцем, помада красная и духи.

Аромат духов — для настоящей женщины:
«Это путешествие от пряной свежести к бальзамической томности.
Лабданум и оливки, а следом — сладость розового перца,
экзотический иланг-иланг с дымчатым ладаном и медовым стираксом.
Финальный аккорд из бензоина, уда и ванили
окутывает кожу тёплым, слегка пудровым шлейфом» —
всё это великолепие женственности гарантировал производитель.

Ева давно научилась легко скользить на каблуках,
красить губы, плавно откидывать волосы назад,
смотреть внимательно, иногда кивать и молчать.

Потому что, если она откроет рот и начнет рассуждать,
умные догадаются — что всё это — маскировка
так и не выросшего ребёнка.









п.с. Дополнение написано под давлением
         запредельной честности.

Описание духов заимствовано из рекламной характеристики товара. В кавычках текст не мой, а «богов от маркетинга». Они сделали половину моего стихотворения, а я, в свою очередь, не могла не увековечить их труды на своей странице.

Конкретно эти духи попали ко мне случайно. Раз в год я закупаюсь в магазине «Кравт»: шампуни, гели и прочие необходимые косметические средства. У них есть щадящие линейки продукции, которые мне жизненно необходимы после моей давней химиотерапии. Так как уже после третьей «химии» у меня случился псориаз, и чтобы держать его под контролем и в ремиссии, я вынуждена пользоваться очень специальными косметическими средствами.

Исходя из такого положения моих дел, я привыкла объективно оценивать все свои возможности и знаю все свои пределы. Границы мои давно мною очерчены. Я некогда не говорю вслух о том, что произошло с моим здоровьем, людей это шокирует, они как будто бы боятся заразиться моей неудачливостью (в их понимании) и стремительно исчезают, иногда отстраняются и постепенно исчезают, иногда дают мне понять, что мне пора уйти. Никто не остался со мной. Поэтому много лет я живу за своими границами. Быть ровной, на удалении, за стеклом, и недоговаривать — форма моего относительно безболезненного выживания. Одиночество и изоляция — цена за мою относительную безопасность. Хотя по природе своей, по рождению, я должна была прожить свою жизнь милой, легкой, жизнерадостной дурочкой. Когда дурочек прозревает жизнь получается такое вот — природа тянет в свою сторону, реальная жизнь в противоположную.

Продолжу. Так как закупка — один раз в год, то пакет с покупками получается внушительным и на крупную сумму. Продавцы в магазине часто предлагают мне купить еще и духи, но я всегда отказываюсь. Говорю, что подходящих не найдем. Тогда они мне подсыпают в пакет пробников — а вдруг что-то да и понравится. Им положено так делать, если клиент сделал покупку на определенную сумму — добавить к покупке пробники.

Иногда я покупаю что-то сама, но опять-таки в форме набора пробников от производителя. Они приятные, но им всегда чего-то не хватает. Пробую — наношу духи, пытаюсь с ними сжиться, но пока не могу найти то, что стало бы мной, легло на сердце и взяло бы за душу.

Как те единственные духи, которые я люблю и которыми пользовалась много лет, и которые стоили 6 левов (т. е. 3 евро), сейчас может чуть дороже. В России их не продают, их производят в Болгарии. Пользоваться ими в Болгарии — на грани неприличия — это слишком просто, это слишком дешево. Местные женщины меня в моем выборе не одобряют. Ведь мало кто может ценить то что у него всегда есть, всегда под рукой и ни куда не денется — всегда будет. /В качестве отступления-пояснения. Приходя в Горнальский монастырь, я фотографировала каждый раз гнездо аиста, и каждый раз задавалась вопросом, зачем уже стотысячное фото делать — вот же он аист, вот же он монастырь, куда они денутся? Делись./

С некоторых пор я не имею возможности поехать в Болгарию и купить свои духи с запахом Роза Дамасцена или Казанлъшка роза. Они называются «Роза» и пахнут чистейшей розой — и больше ничем. У них и флакон в форме розы. Совершенный монозапах. Запах розы — единственный.

Почему ребенка? Потому, что природа моя такая, а жизнь другая. Потому что мне тоже бывает страшно, когда налет. У меня слишком много обязательств и дел, и я не хочу остаться инвалидом, обузой для семьи. По мне, так лучше умереть сразу. Но в этом случае я тоже боюсь, что не успею навести порядок в делах и документах, как дома так и на работе. Дома проще, уже все распределено и упаковано, лишнее выброшено. С моими вещами разберутся быстро. Ценные вещи уже давно отвезла дочери — документы, все семейные фото, мои любимые книги, которые я читала в юности. С работой все гораздо сложнее. Поэтому и страшно. Но я не хочу, чтобы посторонние на моей работе это видели, поэтому молчу, киваю, слушаю. Но не говорю. В дискуссии с клиентами о том, куда, что и как «прилетело», не вступаю. Весь этот стих — описание моего рабочего дня, в котором я продолжаю быть человеком и женщиной, несмотря ни на что.

Вот такая она — честность. Кому она нужна, эта глупость? Никому.
Проще было прочесть стих и не знать из чего чего он вырос.
Мне казалось, горьковатая ирония в нем проглядывается. Или нет?

Я не говорю об этом ни родителям, ни сестре, ни дочери.
Дочь вообще ничего не знает, я стараюсь ее беречь от этого.
Чтобы они не знали сколько стоят те деньги которые я зарабатываю и какими я помогаю всем им выжить.
А этим стихом я проговорила то, что не могу сказать вслух никому, а иногда — и себе тоже.
А кто и как его прочтет — личное дело каждого.

Мои стихи, это способ сказать молча.
О хаосе, ужасе.
О человеческой боли в которой я живу и которую я чувствую от всего и всех.

Я не рафинированная дама.
Я женщина — из плоти и крови.
И живу я в приграничном селе, за селом река, за рекой поля.
Поля в которые ходила гулять с дочерью и племянницей.

И я гуляла в тех полях со всеми своими дворнягами, которые приходили сами к моему двору, а я не выгоняла.
Первой приблудилась Алефтина, для домашних — Аля. Если бы она могла писать,
то она писала бы стихи — такой у неё был характер.
Потом пришёл Цуца. Цуценя был настолько жизнерадостным, вечно щенячьего мило-нелепого вида,
что смешное «Цуц» так с ним и осталось.
А потом пришёл Собак. Он приходил, уходил, приходил — жил в своём ритме. Он был добрым псом,
но совершенно не домашним, поэтому ему не нужна была домашняя кличка,
а на уважительное «Собак» он отзывался.

И кошка, которая мне улыбалась в стихе «до следующего дня» http://stihi.ru/2012/12/11/2415 тоже пришла сама —
через открытую форточку, ее вообще никак не звали, кошка жила сама по себе, и только иногда рядом со мной.
Она приходила отдохнуть и поесть, и зимой ночевать, когда на улице холодно.
Через форточку, которую никогда не закрывали, на случай возможного прихода кошки.
Поэтому в стихе - две подруги, потому что: «Здравствуй Кошка. Пришла?».

И да, мы с девочками не рвали полевые цветы, потому что цветы живые.
Мы только подходили к ним и любовались ими, дети прикасались к ним, но не рвали.
Надеюсь поля когда-нибудь разминируют, и в них опять можно будет гулять.

Все. На пока, все.

Ева — эта та самая природная часть меня — способная радоваться любому проявлению жизни,
которая и пишет на этой странице свои стихи-картинки сквозь, но не минуя Ксению.
Цикл стихов о Еве на сейчас окончен, надо немного побыть взрослой.

Вот такая она — честность.
Стоило ли оно того.
Честно? Честно!
И кому это все покажешь?
И кто захочет на это все смотреть?




п.с.п.с. вот из такого сора растут стихи —
из пробника духов и молчания.
высказалась. еще не поняла, стало ли легче.
но мне пора идти.

и да. у меня идеальная память, когда-нибудь я и это плохое забуду.







п.с.п.с.п.с. перечитала,
так и хочется добавить:
люблю. обнимаю.
борщ на плите, разогрей



п.с.п.с.п.с.п.с. еще раз перечитала.
вот поэтому все ушли а я осталась
вот поэтому все уйдут а я останусь














.