Проза жизни

Двое в водке, не считая собаки

ХОРОШИЙ

Проулком старого района
Шёл человек к себе домой.
Дрожала тень, как шлейф шпиона
За полусогнутой спиной.

Шёл человек к желанной цели —
В уют заветного огня.
А в голове пустой кипели
Две мысли: водка и жена.

Он шёл, об ужине мечтая,
Как вдруг раздвинулись кусты,
И псина — мокрая и злая —
Возникла из кромешной тьмы.

Торчала шерсть на тощих лапах,
А рядом с ней лежал босой
Какой-то тип, и мерзкий запах
Стелился по траве густой.

Был человек не безупречен.
Он затолкал в трусы живот
И протянул ладонь навстречу,
Как сувенир на Новый год.

Мгновенно отступил прохожий.
Спиной почувствовал забор
И сплюнул, не решаясь всё же
Затеять честный разговор.

Пришёл домой. Налил дуплетом.
И выпил раз. И выпил два.
И закусил свиным паштетом,
Что часто делала жена.

И, забывая все напасти,
Уснул довольный мужичок.
Во сне кружилось рядом счастье,
Но он словить его не смог.

Назавтра он проснулся рано
И побежал скорей туда,
Где пёс и человек нирвану
Себе устроили вчера.

Нашёл кусты и то же место
И, спотыкаясь на пути,
Своих врагов искал он честно —
Но только так, чтоб не найти.

ПЛОХОЙ

Жил человек, не жаждал власти.
Читал. Писал. Смотрел в окно.
В любви и дружбе не был счастлив —
Бродила кровь в нём, как вино.

Он ел омлет по воскресеньям,
Кивал соседу иногда
И плыл спокойно по теченью
Туда, куда несла река.

Так замыкаясь понемногу,
Он шёл к бессмысленной судьбе,
Чтоб насолить себе и богу,
Но богу больше, чем себе.

Он рисовал картины мелом
И жил, как будто и не жил:
Он много думал, мало делал
И орденов не заслужил.

Нёс он свои хмельные муки
Ни для кого, а просто так —
Как укороченные брюки
Или засаленный пиджак.

И сам себя в тоску вгоняя,
Два локтя положив на стол,
Он берега родного края
Всю жизнь искал, но не нашёл.

Бог сотворил немало брака —
Поэт усвоил свой урок.
Однажды умная собака
Написала в его сапог.

Она обидеть не хотела,
Но совершая этот акт,
Скрепила праведное дело
Печать поставив на контракт.

ЗЛОЙ

Собачья жизнь — сплошной бардак,
В ней нет ухмылок или шуток.
Наш человек любил собак,
Как крокодилы любят уток.

Нас было несколько щенков,
Мы жили дружно две недели.
Хозяин, хоть и был суров,
Имел успех в собачьем деле.

Он взял однажды на базар
Меня, сестру мою и брата.
Там распродав живой товар,
Он был доволен результатом.

Мой новый чудик был женат.
В часы вечернего забвенья
Он голубой снимал халат —
С плеча, как ангел оперенье.

И в те часы, когда он спал
На простыне кристально-чистой
Я руку дряблую лизал,
Как суку масти серебристой.

Но день настал — и грянул рок:
С проклятой кошкой вышла ссора.
Порвался слабый поводок –
Мой ангел потерялся скоро.

Хозяин слал гонцов за мной
И вешал фото на заборе.
А подобрал меня другой —
Он стал семьёй моею вскоре.

Он жил — как форменный поэт:
Носил печаль в пустом кармане.
Пока я воровал обед —
Для нас в китайском ресторане.

ФИНАЛ

В один из самых лучших дней
В минуты нежного досуга
Столкнуло время двух людей,
Ни в чём не схожих друг на друга.

Второй был просто никакой.
Его измерил первый оком
И с перепугу пнул ногой
В порыве ярости жестоком.

Не раскрывая сонных глаз,
Второй не начал разговора.
Тут пёс вмешался в добрый час —
Партнёр, нахлебник и опора.

Прохожий драпанул домой
В свои бетонные хоромы,
Чтобы с напудренной женой
Пить чай, сгорая от истомы.

Мужчины ночью тихо спят:
Один — в траве, другой — в постели.
И лишь у пса глаза горят,
Как две свечи в конце недели.

Он пропадёт среди колёс.
Исчезнет, не оставив знака.
Свой путь земной закончит пёс
В мешке у мусорного бака.



Дорога к кассе
 

Всё было буднично и серо.
Под сенью матовых витрин
Стояли два пенсионера,
Влюблённых в местный магазин.

Они, без видимой печали,
Плели невнятный разговор,
А сзади юноши толкали
Меня, приблизившись в упор.

Я был зажат меж двух галактик —
Ни там ещё, но и не тут.
И в этом непреложном факте
Был смысл несбывшихся минут.

Мы продвигались мелким шагом
И сокращали по чуть-чуть
Кривым размеченный зигзагом
Наш нестерпимо трудный путь.

Я твёрдо знал: никто не станет
Вести с кассиром диалог,
Покуда он не отчеканит
Как приговор, сухой итог.

Дорога к кассе — путь без толку,
И, презирая точный счёт,
Консервы я вернул на полку,
Чтобы продвинуться вперёд.

Товар остался в магазине
В конце удушливого дня.
Возможно, там он и поныне,
Другим не нужный, ждёт меня.

Так думал я, у кассы стоя,
Но всё же продвигаясь к ней.
Я не сбежал домой без боя
Чтоб стать насмешкой для людей.

Как сын достойного народа,
Но не народ, а человек,
Я выстрадал свою свободу
И получил в награду чек.

Я потрепал его, как знамя,
И он ответил: «Зай гезунд!»
Союз надёжный между нами
Возник за несколько секунд.

Кассир махнул рукою строго.
И я побрёл, потупив взгляд.
Но обернулся у порога,
Чтобы проверить результат.

Кассир остался в магазине,
А я ушёл, в конце концов,
Наклеив чек свой на витрине
И надписав: "Здесь был Петров!"


Выходной с внучкой

Мы провели чудесный выходной.
Как вдруг она, без видимого всплеска,
Сказала твёрдо: «Отвези домой!»
Что прозвучало холодно и резко.

Я угощений истощил запас.
Я предлагал и шоколад, и мультик.
Она твердила: «Отвези сейчас!»
Все двадцать кнопок перебрав на пульте.

И я отвёз к родителям мой клад.
Я был отвергнут, как хромой и старый
Спортсмен, не заработавший наград —
И долго шёл по мокрому бульвару.

Придя домой, не зажигая свет,
Я утопил тоску свою в стакане
И вывел пальцем на стекле портрет,
Едва заметный в матовом тумане.

Проснулся утром. На душе темно.
Побрёл на кухню, словно рак-отшельник.
Мой взгляд упал на влажное стекло.
Портрет исчез —
Подкрался понедельник.



Старый дневник 

На последнем листке твоего дневника
Затаилась прощальная дата.
В тёмном ящике парты, а проще — стола
Был дневник тот оставлен когда-то.

В нём, возможно, таится какой-нибудь стих,
А быть может — и фото мальчишки.
Они вместе живут, будто память и штрих
Или роза, засохшая в книжке.

Мне всей правды не надо. Но ты ведь сама
Рассказала сегодня об этом.
Пробежала по комнате тень дневника
И укрылась в углу за буфетом.

Где теперь эта парта и старый дневник?
Где тот юноша в скромном наряде?
Почему он сейчас в нашей жизни возник
Словно призрак из старой тетради?

Пусть не всё, как мечталось, сложилось в судьбе,
Но не он – это я у кровати
Был с тобою, когда было плохо тебе
И дежурил в больничной палате.

Это я, а не он, защищал от тревог
То, о чём мы когда-то мечтали.
И теплом укрывал наш семейный порог,
Если в дом проникали печали.

Если грустно, грусти! Но не стоит о том
Что уже никогда не случится.
Невозможно вернуться в тот сказочный дом,
Где твой старый дневник не хранится.


Обратный отсчёт

Идти назад трудней всего.
А я начну отсчёт от гроба.
Оттуда, где всегда лицо,
Слепой затылок смотрит в оба.

Вот я не умер наконец.
Но болен. Дальше - к юбилею.
Вот сын родился. Я – отец,
Но беспощадно молодею.

Вот я теперь уже дитя.
А вот и вовсе не родился.
Покойный дед мой жив пока,
И я ему еще не снился.

И мир не ведает еще
Ни первой, ни второй, ни третей…
Идти назад сложней всего
Тому, кто жил на этом свете.




Прощание

Когда рождался этот стих,
Рука предательски дрожала.
Среди видений дорогих
Тех, с кем я близок был, немало.

Раскопан старый черновик.
В нём отражается былое.
Я смерть не вызвал на пикник
В минуты мрачного застоя.

Я жив ещё, а многих нет.
Как борозда за острым плугом,
В душе остался светлый след
Того, кто был весёлым другом.

Пусть будет воздух, дом и свет,
Пусть будет утро без надрыва.
Я отпускаю свой сюжет
И говорю во след «счастливо!»

А если спросишь: «Как же я?»
Я честно не найду ответа.
Прости, мон шер. Мне жаль тебя,
Но так устроена планета.