11

Я все время обращаю внимание своего читателя на то, что он не должен ждать от текста, а тем более от текста на такую сложную тему, просто информации, заранее готовой к поглощению или же прямых указаний на то как оно есть, после которых нужно ставить точку и все. Чего бы мне по-настоящему хотелось, так это пригласить всех вас в путь - в совместный путь, на общую тропинку - в невидимый путь познания и открытий, в самый что ни на есть сложный путь - самопознания и открытий себя. Текст бы тогда начинался с абы чего - с едва заметной, почти нехоженной тропинки, а потом бы петлял и петлял, блуждал бы и блуждал, но главное все же ощутимо вел куда-то, местами попадал бы на широкие дороги и снова уходил с них, а потом может быть снова сворачивал в непролазные чащи, в общем, текст при этом как бы строил самого себя, ощупывал самого себя.

Понятно, что читатель такого текста и сам должен быть странным, по меньшей мере "не проходным", по большей мере - искателем и мечтателем. Да, искатели и мечтатели в конце концов обретут мир! Они его заново перекроят и переделают - наш дохлый, затертый до дыр мир - в особенности эта мысль касается непосредственно человеческого муравейника и в гораздо меньшей степени природы, в которой все еще можно найти уголки нетронутого первозданного рая.

Но мы с вами идем по человеческим страстям, где велик шанс на первом же повороте впасть в банальность, а на втором заблудиться, устать и заснуть на опушке.

"Земную жизнь пройдя до половины,
Я оказался в сумрачном лесу" - из чего состоял сумрачный лес Данте? Разве не из тех же самых человеческих страстей, из океана их зла и добра, из потоков их слез и грез - из всего того, что Данте должен был наконец-то увидеть словно бы со стороны, предельно ясно, и в тоже время через самого себя  - узнавая и сознавая себя и в мучениях и в радостях. Смею вас уверить, что очень большое количество людей и по сей день не хочет знать этого священного для духа слова - путь, и этого ключевого слова для души - путешествие. Потому что, повторяю, для духа есть лишь святость и это - путь, восхождение. Для души же есть только "ключи", которыми она размыкает и отмыкает себя, создавая свою собственную приверженность и доступность духу. И один из этих " ключей" души - путешествие. Так что всякий может называть "Божественную комедию" Данте чем ему угодно, узнавая в ней и путь, и путешествие, и даже просто комедию или систематику( если мы не позволяем ни нашему духу, ни нашей душе заглянуть в это произведение).

И вот, приглашая тебя, дорогой читатель, в путь, я не знаю - отзовешься ли ты. Тема любви и эгоизма не менее богата человеческими страстями и безмерными смыслами, чем "Божественная комедия" Данте. Лишь упор на познание делает её расширение ограниченным более жёсткими рамками. Вдоль нашей тропы уже разбросаны ягоды - "Дар", " эгоизм", "жертва", " обида"... И ничто из этих загадочных слов не позволяет сделать себя односторонним, ухватиться за него голыми руками: жертва - какая насильственная или добровольная? Эгоизм - какой полный и самодостаточный или же не достойный, не открытый, замкнутый в себе? Дар - какой стихийный или сознательный? Признание другого человека - какое добровольное или вынужденное? Обида - какая способная быть оправданной или же зловещая?

В моем тексте так много вопросов потому что они нужны нам настолько же сильно, как и ответы.