Тельняшка

Меняются флаги, уставы и форма,
Меняются страны, вожди, корабли,
Меняется небо в преддверии шторма,
И только она, как маяк, что вдали:

Тельняшка – нетленная совесть матроса,
Извечная гордость, душа моряка,
Тельняшка – как точка в изгибе вопроса:
Чёрное – нет, дальше белое – да…

Без полутонов над морскими просторами,
Душа полосатая ветром живёт,
А за кормой – с суетой и заборами,
Город остался, что любит и ждёт…

Гладь обозримая с лёгким теснением,
Белой полоской, уйдя в горизонт,
Берег пропал, что-то колет с волнением,
Чёрной полоской по сердцу скрежёт…

Белые чайки и чёрные скаты,
Как чёт и нечет, как сказка и быль,
Братство и море – едины и святы…
У обелисков лоснится ковыль…

«Чёрная смерть» – называли фашисты,
В тельниках смелых отважных парней,
Смерть принимали на брегах скалистых,
Те, что на плитах у «Вечных огней»…

Сорок второй – осаждён Севастополь,
Красный вкраплён на тельняшках морских,
Им продержаться ещё бы немного…
Но выбран предел сил, страданий людских…

Бережно волны качают матросское
Тело в тельняшке, со сжатой в руке
Ленточкой с надписью, бронзовой краскою:
«Лидер «Ташкент»… Его кровь на песке,

Автомат «ПэПэШа» и запал от гранаты,
Рядом с полсотни стреляных гильз…
Он с верою умер и знал, что когда-то,
Не он, так другие вернутся на пирс...

Камень скалистый каждый под сердцем,
В напоминанье, как крестик носил…
Город у моря, был дорог им с детства,
Пусть и разрушен, пусть и дымил…

Сорок четвертый – встречай Севастополь!
Пехота морская у всех на виду
Графской колонны, увидев в бинокль,
Бушлаты срывала с себя на бегу…

Флаг ВэМээФ водружая на пристани,
В небо, всадив, до щелчка магазин…
Слёзы катились, как эхо от выстрелов,
Впиваясь в полоски, как сладостный дым…

Мальчишки в тельняшках отцовских играют,
В смелых морпехов, в отважный десант…
Правильно всё… Пусть с детства впитают,
Что главное в жизни, а что её кант...

Чёрным по белому пишут историю,
Белым по Чёрному морю скользит,
Лайнер судьбы, и войдя в акваторию,
Жизнью-тельняшкой упрямо пестрит...

Всё просто: меняя свою очередность,
Полоски мелькают одна за другой…
Белая – чёрная, жизнь – безысходность,
И нет между ними полоски иной…