Da la trista riviera d Acheronte

                «К БЕРЕГУ ПЕЧАЛЬНОГО АХЕРОНА»*

Т.

                Кровь не хлестала, стоны не звучали…
                «Нет повода, — сказал я, — для печали».
                «Что? — возмутился он. — А безнадёжность?
                У.Оуэн



Счастлив Гораций, чар Пирры избегший*.
О себе не могу сказать я того же.
Мореплаватель, чудом спасшийся,
Это он,
Но не я.

Словно грусти Всемирный Потоп
Для меня одного вкруг бушует.
Бесконечен,
Превечен*
Печали простор.

И нет корабля иль Ковчега,
Чтобы спастись.
Вплавь же мне не достигнуть
Печальных брегов Ахерона*.

Моритуро 15.12.2025

На картинке англ.поэт - Уилфред Оуэн

* Ахерон  — одна из пяти рек, протекающих в подземном царстве Аида (другие четыре: Коцит, Флегетон, Стикс и Лета)
Происхождение древнегреческого термина Ахерон точно неизвестно. Народная этимология утверждает, что термин происходит от «поток печали» или «печаль»

Название - стих Данте из третьей песни
с изменённым предлогом da (к) вместо su (на)

* «Печаль будет длиться вечно» (La tristesse durera toujours) — фраза, которая, по легенде, была последними словами Винсента Ван Гога перед смертью.


Для любознательных и ленивых:

Квинт Гораций Флакк

Ода V

Кто тот юноша был, Пирра, признайся мне,
Что тебя обнимал в гроте приветливом,
Весь в цветах, раздушенный, —
Для кого не украсила
Ты и светлых кудрей? Сколько же раз потом
Веру в счастье свое будет оплакивать
И дивиться жестоким
Волнам, бурею вызванным,
Тот, кто полон тобой, кто так надеется
Вечно видеть тебя верной и любящей
И не ведает ветра
Перемен. О несчастные
Все, пред кем ты блестишь светом обманчивым!
Про меня же гласит надпись священная,
Что мной влажные ризы
Богу моря уж отданы.

PS: Размер — III асклепиадова строфа. Гораций сравнивает Пирру с неверным морем, а себя — с пловцом, который, спасшись из бури, по обычаю, приносит свою одежду в храм Нептуна, надписью благодаря бога за спасение.


Данте Алигьери. Ад. Песня 3

Взглянув подальше, я толпу людей
Увидел у широкого потока.
72«Учитель, - я сказал, - тебе ясней,

Кто эти там и власть какого рока
Их словно гонит и теснит к волнам,
75 Как может показаться издалека».

И он ответил: «Ты увидишь сам,
Когда мы шаг приблизим к Ахерону
78 И подойдем к печальным берегам».

Смущенный взор склонив к земному лону,
Боясь докучным быть, я шёл вперёд,
81 Безмолвствуя, к береговому склону.

И вот в ладье навстречу нам плывет
Старик, поросший древней сединою,
84 Крича: «О, горе вам, проклятый род!

Забудьте небо, встретившись со мною!
В моей ладье готовьтесь переплыть
87 К извечной тьме, и холоду, и зною.


Уилфред Эдвард Солтер Оуэн (англ. Wilfred Edward Salter Owen; 18 марта 1893, Озуэстри, графство Шропшир — 4 ноября 1918, канал Самбра — Уаза) — английский поэт, творчество которого в сильнейшей степени повлияло на поэзию 1930-х годов.

Странная встреча

Мне снилось: поле боя я покинул
И в каменное подземелье канул,
Пробитое снарядами в граните.
А там не то в бреду, не то в дремоте
Бойцы лежали на земле вповалку.

Один из них поднялся на колени,
Простер ко мне истерзанные длани
И, скорчив полумертвую ухмылку,
Благословил как будто в никуда…
И тут я понял, что стою в аду.
Его лицо вдруг исказили боли,
Хотя вокруг орудия не били,
Кровь не хлестала, стоны не звучали…
«Нет повода, — сказал я, — для печали».

«Что? — возмутился он. — А безнадежность?
А огрубевшая в окопах нежность?
Какая жизнь была! Какую оду
Слагал я красоте, разлитой всюду!
Ее нет в косах темных, взорах томных,
И эта круговерть мгновений дымных
Ее не огорчит, как и природу.
Но многие бы здесь, в земной юдоли,
Мой смех и плач со мною разделили.
Есть правды недосказанная малость:
Осадок войн — очищенная милость.

Найдутся те, кто любит пир крикливый,
Но не выносит кипяток кровавый,
Кто верует, что с быстротой тигриной
Придет к прогрессу по дороге бранной.
Я смелым был — и таинство сбывалось,
Я мудрым стал — и мастерство явилось.
И я бежал всемирного похода
В твердыню, где отсутствует ограда.
Густую кровь с походной колесницы
Я там смывал водою из колодца,
Где истина сокрыта ключевая.
Я изливал любовь, весь мир врачуя:
Ее не рана в сердце источала —
Душа, душа моя кровоточила.
Мой друг, я враг, тобой вчера убитый.
О, как ты страшен в стычке был минутной,
Меня штыком вколачивая в снег.
Я ж так замерз, что выстрелить не смог.
Уснем же вместе…»