Поэтический цикл - Стожары минного поля

Смерть Николая Гумилёва

Гумилёва читаю как пью
и не надо вина.
Серебрится строка,
будто лунная пОсередь моря.
Я жираф!
Я изысканно фыркаю, жмурю глаза
и на миг забываю,
что пью… послесловие горя.

Горе входит как тень
и неспешно ложится у ног.
Оно трогает кожу
и лижет случайные мысли.
Господарь Гумилёв,
вы препОдали fatum-урок,
накормив эту тварь
из златой Николаевской миски.

…Его вывели утром.
Был август, и падали звёзды.
Вертухаи зевали,
патрон досылая в размер.
Он стрелкам по глазам
полоснул огоньком папиросы
и шепнул что-то смерти
на свой, на гусарский манер.

Заворочалось небо,
но утром чудес не бывает.
Спохватился старшой:
«Р-равняйсь, целься в грудь, не жалеть!»
Гад последний сказал:
«Мало кто так умирает!»
И рванул за подол
присмиревшую барыню Смерть.
 




М. И. Цветаева. 1940 год, одна из последних фотографий…

Кто не спускался в глубину унижения, не сгорал в огне страданий
и не заглядывал в лицо смерти, тот не уразумел ещё истинного смысла собственной жизни.
митр. Анастасий (Грибановский)


Сколь наши домыслы причастны
К свершённой гибели земной?
Вот правым глазом, взором ясным,
Марина воскрешает строй

Беспечной королевы звука.
Она вдали, она над всеми!
Так смотрит девочка из тени
На крепкую мужскую руку.

А левый глаз — беды соринка,
Груз ве;ковый прожитых лет.
Увы, не расточит слезинки
Фотографический портрет.

Уж тень Елабуги припала
К руке злодейской, и злодей
Взалкал и следует за Ней,
Он приготовил смерти жало!

Два разных глаза, два крыла…
Подуло к полночи прохладой.
Она очнулась и ушла.

Елабуга, будь ты неладна!

Я мог её остановить,
Отнять верёвку, выждать время,
Забыв о том, что русский гений
Свободен быть
  или не быть.



Аве, Оза! – Памяти Андрея Вознесенского


То ли цыкнула мать над шалостью
И нахмурилась от усталости,
То ли корень прирос к окончанию,
То ли скрыпнули створы Татьянины,
То ли Богу шепнула уродица:
«Отче, родинка выпала с Родины!»
Но заплакала церковь Мценская
Над головушкой Вознесенского.
Аве, Оза…



Век Бродского

Доброжелатель:

— Бойтесь Иосифа Бродского!
     Его криптогенный разум
     Гордиев узел плотский
     Рубит стихом-Александром.

     Ахматова (слышали новость?)
     берёт его на поруки.
     Анна Андреевна, Бродский —
     окололитературный трутень!

     Его писанина — мо;рок.
     Он жерновами двустро;чий
     Златоголосый росчерк
     сжимает до боли в точку!

Анна Ахматова:

— Если не чувствовать боли,
     кто через век поверит,
     что жили не только моли
     в складках сгнивших материй…



Читая книжицу Н. Рубцова «Подорожники»

Ах, как пахнут его подорожники!
За страницей листая страницу,
Я листаю цветущие донники
Хоботком, как пчела-медуница.

Горьковатый в речах и помыслиях,
Неприметный парнишка фартовый
Про Николины* выплакал выселки
Сладкозвучным Орфеевым словом.

Я пишу эти строки в Испании.
Солнце жарит, как to;ro** полуденный,
А вокруг в придорожной окалине
Медоносят Рубцовские улеи!..

Я бежал, я надеялся: тысячи
Километров, скитания дальние
Припорошат Николины выселки
И окольные зовы астральные.

Нет! Не вышло — далече от Родины
Встрепенулся во мне укоризной
Звон малиновой церкви Николиной
На заснеженных хо;лмах Отчизны.

* Никола — деревня, где вырос Николай Рубцов.
** Toro (исп.) — бык.






На смерть Евгения Евтушенко


Умер морщинистый топ-человек,
Века ровесник, ровесник-век.
Умер глаша;тай, трибун, сибарит.

Ох как, товарищи, сердце болит!

Сердце, кто может тебя обмануть?
Женька же бабник, лизун и по грудь
мазан хрущёвским партшоколадом.
Нам, олимпийцам, такого не надо!

Нет уж, послушайте, блеф-господа:
Умер хронолог российский. Да,
Умер нежнейший гражданский пиит.

Ох как, товарищи, сердце болит!

Вы поглядите в глаза его-ямы:
Ба… Бабий яр,
Не фейк в инстаграме!
Видите стаю поруганных птиц,
Пойманных в небе, замученных,
                ниц
                павших,
       ВИДИТЕ?
           То-то!
            Увидевший это,
скажет: «Я знаю в России поэта,
            бабника Женьку –
           Иного не сыщете!
Смерть его ищет, но тысячи тысяч
строк журавлиных, над яром взлетая,
           в небе курлычут,
                поэта
                тая;!
           * * *
Гад в инстаграме танцует фламенко:
— Умер сегодня поэт Евтушенко.
Умер Ев-ГЕНИЙ, российский пиит!

Ох как, товарищи, сердце болит…


День рождения Владимира Высоцкого
Нынче на Ваганьково праздник. И хотя ваганьковский погост — не место для народных увеселений, как не веселиться, если душа у косточек Володиных присесть желает да участливо поделиться с соседкой по мёрзлой скамеечке: «Вот оно как. Грешный человек, а потрогать хочется как ангела!..»

Владимир Высоцкий,
  вы живы,
  нет ли?
В ваше обилие слов
Я погружаю ловчие сети…
Знаю, Чудесный лов
Ждёт меня на углу Каретного,
В волнах пяти морей!
Скоро ль, нет ли
Под жёлтым светом
Крашенных в ночь фонарей
Муза (подружка досель чужая),
Не поднимая глаз,
Тихо шепнёт мне: «Мсье, подайте
Нищенке пару фраз.
Мой прежний хозяин
      играл на гитаре,
Я молода была…
Смерть разлучила нас.
Бога ради, пишите!
             …Я голодна».