Мученица Варвара

В краю, где солнцем выжжена земля,
Где мраморные идолы царили,
Богатый знатный муж, свой дом хваля,
Хранил сокровище от бренной пыли.
Не злато, не сапфиры, не парчу —
А дочь свою, прекрасную Варвару.
Он ставил ей незримую свечу,
Но подчинял язычества уставу.
Чтоб оградить от веры во Христа,
Чьи слухи доносились, как угроза,
Он башню строил. Крепость та была пуста
От лишних глаз, как зимний сад от розы.

Два узеньких окна что в каменной стене
Смотрели в мир, что был ей недоступен.
Она в своей небесной тишине
Не знала, что отцовский план преступен.
Она смотрела в даль, на синеву,
На стройный лес, на горные вершины,
И видела не просто синеву —
А почерк гениальный и единый.
Не мог бездушный идол, истукан,
Создать живое чудо мирозданья.
И этот тихий, внутренний душевный храм
Ей открывал великие познанья.

И тайно пригласив к себе жрецов,
Что знали правду о Творце вселенной,
Она разбила тяжесть тех оков,
Что разум держат в клетке драгоценной.
Крестившись тайно, приняла обет,
Что будет вечно Господу невестой,
И пролила на душу чистый свет,
Наполнив смыслом каменное место.

О,  милая Варвара, ты в той башне, как в тюрьме,
Увидела божественное чудо.
Ты приказала в каменной кайме
Пробить окно, чтоб свет проник оттуда.
Не два, а три! Во имя трёх начал —
Отца и Сына, Духа, что всем движат.
Отец твой в гневе страшно закричал,
Не видя, как он к пропасти стал ближе.
Он видел бунт, а это был рассвет
Души, что к Богу вырвалась из плена,
Оставив миру вечный свой завет,
Что вера — это главная арена.

Вернувшись, он увидел этот знак,
И ярость разум начисто затмила.
Любовь сменилась на дремучий мрак,
И в нём, вдруг родилась неведомая  дьявольская сила.
Он вынул меч, чтоб дочь свою убить,
Но стены расступились перед нею.
Она бежала, чтоб себя укрыть,
Божественной защитою владея.
Но пастухи открыли её след,
Предав ту чистоту за блеск монеты.
И вот отец, проживший столько лет,
Привёл дитя на муки и наветы.

Её пытали пламенем свечей,
Терзали плоть крюками из железа.
Но средь жестоких, яростных речей
Она была спокойна и любезна.
Молилась за своих же палачейПросила Бога дать им вразумленье.
И свет из ангельских святых очей
Давал ей сил на каждое мученье.
Сам Бог явился в камере ночной,
Залечивая раны и ожоги,
И наполняя силою святой
Для продолженья праведной дороги.


И видя, что не сломлен её дух,
Что вера лишь становится всё твёрже,
Жестокий приговор слетел из уст,
Что был всего на свете ей дороже.
Отец родной, ведомый сатаной,
Сам стал судьёй и личным палачом.
Он вёл её на казнь одной тропой,
Чтоб жизнь пресечь карающим мечом.
Удар. И тишина. Душа — наверх.
А с неба — молния, как Божья кара.
И пеплом стал отцовский смертный грех.
И вечной стала мученица Варя.