В колонном зале

    Вспомнил я, не греша,
    В ореоле густых седин,
    Главу компартии США,
    Элизабет Герли Флинн.

    В шестьдесят четвёртом,
    В нашем Колонном зале,
    Её с партийным эскортом,
    Торжественно провожали.

    В печальном карауле стоя,
    Наш почёт оказался таков,
    От Щукинского были двое,
    Я, как комсорг, и Михалков.

    Всё было строго и деловито,
    В печали не было только слёз.
    Помню озорные глаза Никиты,
    Но мы строго сдержали серьёз.

    Так впервые в Колонном зале,
    По горькому поводу я побывал,
    О нём по радио лишь слыхали,
    Потом много раз тут выступал.

    О, Колонный зал Дома Союзов,
    Отсюда ж все трансляции шли,
    Отсюда Сталина, вип-грузом,
    На лафете к Кремлю увезли.

    Мы боготворили родной зал,
    Все лучшие концерты - там,
    И однажды юбилей отмечал
    Там наша легенда «Спартак».

    Николай Николаевич Озеров,
    Просил меня их поздравить,
    Он любил наше творчество,
    И я готов радость доставить.

    Появились в Москве афиши,
    О юбилее легендарного клуба,
    Крупно наши фамилии пониже,
    Что коллегам моим было не любо.

    В этот день «Королева чардаша» шла,
    Был назначен не я. Партнёры узрели,
    Какие у меня в Колонном зале дела,
    Сразу оба неожиданно «заболели».

    Был огорчён Николай Николаич,
    Он привёз мне уже форму Ярцева,
    Мы с девочками лихо оттанцевали,
    Куплеты Бони. Надо всех порадовать.

    Накануне я всё просчитал по минутам,
    С середины первого акта я свободен,
    Плюс антракт, успеваю, как-будто,
    Озеров сказал, порыв благороден.

    В форму Ярцева я тогда облачился,
    А сверху костюм надел театральный,
    Отыграв, бегом в Колонный зал явился,
    Сбросил его. Девочки готовы. Идеально.

    Зал принимал мои куплеты с восторгом,
    В майке и трусах с торчащим животом.
    Смех и овация. И запрокинув голову,
    Хохотал градоначальник Лужков.

    Году в восемьдесят восьмом,
    Московская партконференция,
    Мы с директором в Горком идём,
    В отделе культуры у нас аудиенция.

    Встречает Леонид Иваныч Матвеев,
    Правил культурой Москвы, мужик,
    Театру вашему мы оказали доверие,
    В Колонном зале! сказал напрямик.

    Надо в концерте участие принять,
    Ответственное поручение, вполне,
    Скажите, что вы будете исполнять?
    И оба разом поворачиваются ко мне.

    В мыслях Оскара Фельцмана юбилей,
    Тут в «Старой комедии» я бисировал,
    Колонный зал стал радостью моей,
    Но лучшего ничего я не выдумал.

    Я соображаю, что мне тут произнести.
    - Если Татьяна Шмыга с Карамболиной?
    - На партконференции! Юбками трясти?!
    Восклицает он сразу с недовольной миной.

    Я мгновенно стал предлагать по инерции:
    Милая сцена Боярина из «Переполоха»?
    Боярина на партийной конференции?!
    Плохо, товарищи, поймите, плохо!

    Ушли мы оба не солоно хлебавши,
    Директор просил подумать хорошо,
    Я представил все возможности наши,
    И  нужный вариант со временем нашёл.

    В сценарии занял весь штат артистов,
    Арии. Дуэты. Сцены. Текст свежий.
    И про спектакль о Новороссийске,
    Где был Леонид Ильич Брежнев.
   
    Директор мигом всполошился,
    - А где его должностные звания?
    С ними статус всюду произносился.
    Я сказал, допишу, при случае аварии.

    Но на этот раз он без меня уже пошёл,
    Звонит в театр, и меня к телефону,
    - Восторги сценарий произвёл!
    Теплоту его отметили особо.

    И был в Колонном зале успех!
    И членов Политбюро разбудили!
    И аплодисменты были громче всех!
    И со сцены без букетов не отпустили!

    Из гримёки в конец зала я тихо вышел,
    Там довольного директора встретил,
    Думал, слово благодарное услышу,
    Но... он... меня... не... заметил...

    11.11.2024 года