Испытание в Гердау

    В стародавние времена, когда пруссы ещё поднимали свои восстания, на высоком холме, под которым звенел мельничный ручей, стоял замок рыцарей Тевтонского ордена — Гердау. Гарнизон его был небольшим, и потому каждый брат-крестоносец был бесценен — готовый огнём и мечом нести христианство в этот языческий, дикий уголок земли.
  Часто рыцари держали осаду, но не реже сами уходили в походы на поселения неверных. И не только проповедями обращали они язычников в свою веру. Бывало, что и благородный меч в их руках превращался в оружие грабителей, под видом подвигов совершая разбой.
   И случилось так, что лютой голодной зимой, когда столкновения между рыцарями и пруссами были наиболее частыми, в замке сразу трое братьев заболели лепрой.

   Лепра — проказа — считалась тогда болезнью проклятых. Не было ни лечения, ни спасения. В мире, где считалось, что красивое тело — сосуд праведного духа, эта болезнь становилась наказанием за столь чудовищные грехи, что гниющая плоть сама обличала грешника.
   Но все трое заболевших крестоносцев отличались и воинской доблестью, и смирением в служении Господу. Причащались и исповедовались наравне со всеми. Тогда капеллан замка вознёс молитву перед образом Мадонны, умоляя исцелить праведных рыцарей.
    Три дня и три ночи молился он в замковой часовне. А на четвёртую ночь не выдержал и уснул. И явилась ему во сне Дева Мария и сказала:
«Знаю я: честен и чист ты в сердце и помыслах своих. Поэтому отвечу я на твою молитву — исцелю праведных. Но для этого должны они пройти испытание Моё…»

   Утром капеллан созвал всю братию и поведал о чудесном явлении. Как только солнце погасит свой последний луч за холмами, трое больных рыцарей должны подняться по дороге к воротам и трижды постучать в них. Путь же им будет освещать лишь одна свеча — зажжённую, не гася, они должны пронести её до конца.

    День был тих и безветрен, и ночь обещала быть ясной и звёздной. Сама же дорога к замку была не более пятидесяти шагов — не такое уж невозможное испытание. Даже то, что наступала самая длинная ночь в году, когда суеверные пруссы старались не выходить из дому, не испугало рыцарей. Ведь на кону стояло их исцеление.
    На закате все обитатели замка вышли к подножию холма, где начиналась дорога к вратам. Каждому из трёх рыцарей вручили по свече, после чего все вернулись внутрь и закрыли ворота.
    И в тот же миг набежали тёмные тучи, поднялся штормовой ветер, и тьма пала на замок. Вместе с капелланом братья бросились в часовню и начали молиться за своих товарищей.
    Всю ночь бушевала буря. А под утро раздался слабый стук — три раза.
    Рыцари открыли ворота — и в их руки упал обессиленный, но живой брат. Один. И — полностью здоровый.
Отнесли его в лазарет, напоили тёплым терпким пивом и спросили: где остальные? Что произошло за воротами?

И вот что поведал исцелённый:

«С последним лучом солнца ворота за нами закрылись. И в тот же миг набежали тучи, с ручья поднялся туман — и ничего не стало видно дальше пламени свечи.
Сделали мы ещё шаг — и поднялся страшный ветер. Тогда взмолились мы к Господу о спасении… И вдруг шторм стих.
Долго шли мы сквозь туман, душный, как дым из преисподней. И вдруг услышали серебряный девичий смех.
Юная дева пряталась в тумане и дразнила нас, молила только взглянуть на неё:
— Ну посмотри же Разве я не хороша? Золотом падают волосы мои, тонок стан мой, полны меда уста мои…
И один из братьев не выдержал — обернулся на голос.
В тот же миг его свеча погасла.
Двое продолжили путь. И ужасные звери поднимались из тумана, раздавались крики умирающих, плач детей, звуки битвы и бранная речь:
— Трус Братья твои погибают здесь, сражаясь с языческим отребьем, а ты избегаешь боя!
Второй рыцарь бросил свечу и схватился за меч.
А я — шёл один. С молитвой на устах и свечой в руках. Путь во тьме казался бесконечным. Но вот первый луч солнца прорезал мрак — и я увидел: стою у самых ворот замка…»

   Выслушали тевтонцы рассказ брата, оставили его отдыхать и отправились на поиски тех, кто не дошёл.
Первого рыцаря нашли в мельничном пруду. Он был наг и хладен, а на лице его застыла жуткая улыбка...
  Второго — лишь к полудню, когда солнце стояло в зените. Узнали только по мечу. Крепко сжимали его рукоять обглоданные до костей пальцы. А тело было разорвано и изрублено.

С тех пор говорят, что в самую длинную ночь, когда туман ползёт с ручья, а ветер стонет в башнях, в Гердау зажигается одинокий огонь на дороге — и три шага слышны в темноте. Но никто не видит, кто идёт.