Гнев Кукольный

Стою.
Нитки тянутся вверх.
Лежу —
Кукловод отдыхает.
Я жду,
Чтобы выше залезть,
И шнур
К потолку подвисает.

Мы долго дружили, и ели, и пили,
Мы вместе ходили по разным местам.
Он там выступал,
Представляя на сцене,
Как ловкие пальцы бравируют в зал.
Меня представлял, усадив на колени,
И чревовещал свои мысли в толпу.
А я смирно ждал, что он всё же поверит,
Что другом являюсь я близким ему.

Глаза так блестели под лампой софитов,
Все снизу глядели — на сцене был он.
Я рядом с ним был и в него только верил,
Под занавес вместе ходил на поклон.

И мы мирно жили: считал он валюту,
Акулою плавал по гавани вод.
Его все любили, так сильно любили,
Что он, возгордившись, швырялся в народ.

Сначала все шли безобидные штуки:
Лил воду в толпу, пока та её пьёт.
Он хуже и хуже готовился к сцене,
Надеясь на случай: вдруг всё же свезёт.
Затем он швырял свои вещи потешить,
Как кто-то дерётся за ткань лоскутов.
И, кончив с одеждой, назвав всех невеждой,
На сцене стоял, получив тухлым в рот
Помидором.

Глаза наполнялись позором.

Я думал: ну всё, не свезло нам.

Толпа обернулась террором.

Я понял: нам надо бежать.

Но друг оказался актёром.

И, думая, как быть спасённым,
Решил, что единственный выход —
Отбившись, меня он предать.

Момент: представление должно кончаться,
И станет домой собираться народ.
Брось куклу в толпу, оторви ей все пальцы —
И каждый домой с сувениром уйдёт.

Отличная мысль, ведь кукольный список
Насчитывал более сотни имён.
Но я-то один, и пускай здесь не любят,
Однако собой я совсем не дурён.

Ответ заключён.

Маршируя на сцену, в охапку сметён
Бренной куклы сосуд.
И, вновь отыграв представление,
Он смелым движением собрался швырнуть —

Куклы труп.

Ах, как же глупо было.

Неведомая сила
Сменила по ролям.

И, как я ни просил их, кричал я со всей силы,
Толпу толкал и плакал, вернуть его моля,
Они уже убили того, кого я видел,
Того, с кем вместе сцену делил день изо дня.

Собрав его остатки, пришив на все заплатки,
Я понял, что я — кукла,
И мне нужна петля.