Война внутри

Заклёпки на рубашке тают,
Система теплится чернухой.
Овальной тени перманентной
Явление в темноте порухой,
Активным полумёртвым станцем*.
Мой друг, прикинься моим братцем,
Который в дтп попал - два года,
Два года призрачная рота
Шагает вдоль стены и красит
Её неясными цветами.
Мне вспоминается, что классик
Ищет свой череп в льде проталин.
Я мог бы быть в той же машине,
Мы вместе бы могли угаснуть,
Но что-то меня сохранило,
Продлило бесовскую басню.
И я в квартире, мелом крытой,
Смотрю сквозь книжные витрины.
Как ставишь с видом томно-взрытым
Переплёт "Прокляты и убиты".
Астафьев Виктор. Вся в пометках
На жёлтых тоненьких страничках.
Гнилая эвкалиптовая ветка,
В углу - подохшая синичка.
Мой маленький златоголовый,
Тебе пятнадцать было лет,
Девчонке Маше чертил оды,
Мечтал иметь свой пистолет,
Чтоб проще ту противоречивость
Природы смерти и тумана
Постичь и превратить в игривость
Пьянящего вина заката.
Ночами крепко обнимался
С самим собой и тихо плакал.
Не дожил ты до первораза,
До поцелуя вурдалака.
Причины настоящей грусти
Остались тебе недоступны.
И, умирая, счастья грузди
С собой не взял, юный отступник.
Не видел, как ты поперхнулся,
Не мог похлопать по спине.
И я почти уже рехнулся,
Близок к твоей уже стране.
Представь, тебе подобных топчут,
И нет, совсем не на войне -
На улицах тернистой порчи
Амбиций, денег, новых дней.
Едва твой голос поломался,
И бритву применять учил.
Ещё вчера ты так старался,
С лица смывая красный ил.
Сегодня режут мне сетчатку
Рапиры слёз, и сам себя я
Костями крепко обнимаю,
Склепа мороз не замечая.

* слово станец употреблено не в значении военного лагеря.