По ту сторону океана Глава 11

Глава 11 Ночные хороводы
Чтобы бы о тебе не думали, делай то, что считаешь справедливым
Пифагор
Дверь с внутренней стороны двора была небольшой, непримечательной, обитая металлом, который местами почернел. К двери прилагался серебряный молоточек, который давно не чистили. Молоточек  достался дому от прежней хозяйки, которая любила утонченный вещи. Сайленс уверенно постучал в двери: раздался стук, похожий на сухой кашель. Никто не ответил, но старик постучался еще раз. Чад чертыхнулся, но его еще мучила навязчивая идея, что их попросту не услышали. Мужчина повернулся к Мистель:
- Пошлите, либо мы его оттащим, либо предстанем перед хозяевами.
Когда путники почти подошли к двери. Дверь отворилась, на пороге стояла пухленькая девушка с отвисающими щеками. На девушке был передник и головной убор, закрывающий волосы. На лице девушке отразилось удивление, смешанное со страхом. Никто давно в эту дверь не стучался, тем более перед ночью. Девушка переводила взгляд с одного на другого, пытаясь сообразить, как ей поступить. Но всех из оцепенения вывел старческий тихий голос за ее спиной.
- Что – ты встала, окаянная в дверях. Будто монстра увидела! Поторапливайся с ужином, я, что должен ждать его до окончания времен!
Окаянная отодвинулась в сторону, открывая проем, чтобы хозяин оценил пришедших. Перед взором путников предстал хозяин: немощный старик, в черном одеянии – балахоне, с жидкой седой бородкой, длинным носом, худыми губами, маленькими глазами, которые он прищуривал, разглядывая гостей, решаясь, впустить их в дом или нет. Старик был высок, но  с годами сгибался. Оберфорд нервно поглаживал свою бородку, чувствуя угрозу от пришедших. Кто они? И что они забыли у него? Первой пришла в себя Мистель, она выступила вперед.
- Доброго вечера, милый хозяин, но мы, похоже, заблудились. А здесь, когда – то жила добрая вдова, у которой мы когда – то останавливались. Но это было давно? – королева замолчала, давая Оберфорду обдумать сказанные слова.
- Если бы позволили нам переночевать, мы могли бы вам заплатить, так как в округе мы не нашли ни одной гостиницы.
- Вот, в это охотно верю,- тихо просипел хозяин, - Но вы видно были очень давно здесь, добрая вдова продала мне этот дом, - служанка издала нервный смешок, хозяин бросил злобный взгляд на нее, что она примолкла.
Вперед же выступил Леон. Юноша был настроен решительно, чувствуя, что старик их боится и врет им.
- Мы ищем кудесницу Лорелей.
Мистель охнула: «Ох, уж эта молодость». Но было поздно. Оберфорд тяжело задышал, понимая, что перед ним не простые людишки, на которых и смотреть – то жалко, нужно быть умнее. Как, впрочем, никто и не заметил, как удивлен был и Сайленс при имени кудесницы.
Хозяин потоптался на месте, разминая ноги.
- Не стоит кричать в моем доме, молодой человек. Это ужасно не учтиво с вашей стороны, ведь это вы ворвались в мой дом без разрешения, и потревожили мой покой. Старого и немощного человека. Что по поводу, кудесницы, я впервые слышу, ее имя. И с чего решили, что я должен ее знать? Вы можете переночевать у меня, но на ужин не рассчитывайте, я беден, поэтому не смогу вас покормить. Но кров над головой, уже что – то значит.
- Мне проводить их на вверх, сэр? – голос подала пухленькая девушка, пытаясь угодить хозяину.
- Умолкни, - буркнул старик, - Я сам провожу гостей, а то, как бы молодой человек, ничего не разгромил. С такой напористостью, - щеки Леона заалели, но он смолчал, чувствуя, как Мистель наступила ему на ногу, - Пойдемте, я провожу, вас, - Оберфорд зашаркал в проход коридора. Он шел так, будто ему было тяжело, и к ступням привязали камни. Тем более, правая нога казалась короче левой, поэтому, он словно переваливался, но шел упрямо вперед.
Пройдя по коридору, старик свернул в большую комнату, в которой было холодно и пыльно, пахло плесенью. Но путники последовали за ним. Войдя в комнату, они стали оглядываться в темноте. Оберфорд прошел к противоположной стороне и зажег одну единственную свечу в канделябре. Ее слабый огонек осветил комнату. Старик убеждался, что все путники зашли сюда. Чад внимательно посмотрел на Оберфорда, акробат только успел заметить, что тень от старика была не человеческая, а походила на скорпиона. Он хотел крикнуть, чтобы предупредить, как Оберфорд гадко улыбнулся, нажав на небольшой рычаг в стене. Пол под путниками исчез, а на ладонях возникли веревки, которые их прочно стянули. Единственного, кого они не смогли стянуть, был Сайленс, который под истошный крик хозяина на служанку: «Дура, лови его», обернулся в белоснежного ворона и вылетел в проход, а потом в открытую заднюю дверь, которую не закрыла нерадивая пухлая девушка. Оберфорд брызгал слюной, но ничего поделать не мог, ворон был таков.
Старик – хозяин нагнулся над проемом, аккуратно его обойдя.
- Посидите, миленькие, до утра. Я же обещал вам крышу над головой, даже перестарался, - он злобно рассмеялся. – Вдову они ищут. Сгнила она уже, легкая была задача. Лорелей им подавай! Молоко на губах не обсохло! А Джина – то уверяла сегодня, что ничего не знает. Что – то она скрывает, думает, что умнее. Ладно, - старик оборвал сам себя, затем хлопнул в ладоши. Пол возник на месте.
Путники оказались в камере под полом. Но было небольшое зарешеченное окно, из которого струился слабый свет месяца. Чад ударился головой. Леон приземлился на ноги Мистель, та вскрикнула, молодой человек перекатился на живот, и заругался, на чем свет стоит.
- Теперь – то, что ругаться! Зачем ты вылез со своими храбрыми поступками! – Чад вытер ладонями струйку крови на щеке.
- Чад! – в голосе Мистель чувствовалось осуждение, - Он еще маленький.
Было слышно, как юноша заплакал, сквозь причитания было слышно.
- Он же выглядел немощным, словно тут же рассыплется, как же я не понял раньше, что у него есть колдовские способности. Злые чары у дома, - Леон продолжал всхлипывать.
Мистель решительно его перебила.
- Возможно, ты сделал лучше, что все стало на свои места. Да, и тебе, Леон, еще не до конца понятно, как бывает обманчива внешность. Не стоит доверять только глазам. Нужны годы. Человеческая натура, как глиняный горшок, пока не обожжется в печи, тверже не станет. Мы тоже хороши! Ведь приняли старика из дуба!
- Но он не за этого скорпиона! И это уже плюс.
- Что будем делать! Утром хозяин не станет добрее, - королева грустно вздохнула.
- Раздеваться, госпожа, - Чад засмеялся.
- В каком плане раздеваться? Чад, не говори, пожалуйста, загадками, я и так устала, и, похоже, захотела домой.
- Я понимаю, что вы благородных кровей, но помогите стащить мне левый сапог, у меня не получается самому, а Леон может испачкать их слезами, или чем похуже. А я брезглив. Затем тряхните его, должен выпасть нож. Ошибка большинства колдунов и чародеев, что они не понимают обычные действия людей, считая порой себя сильнее и властнее.
Акробат развернулся, упираясь в каменную стену, протянув ногу. Королева стащила сапог и потрясла. На землю выпал нож, полотно которого отливало серебром. Чад сел на колени и с трудом взял связанными пальцами за ручку и подполз к королеве. Затем он стал перепиливать веревку.
- Это хорошо, что он нас не обшарил, и сумки не достал, думая, что мы не представляем угрозы. Хорошо, что и на веревку не наложил магию. Хотя на камеру наложен, скорее всего, обед немагический.
- Откуда ты знаешь об обетах? – Леон поднялся, рассматривая в темноте Чада.
- Ну, мы же с Лорелей давно друзья. Пришлось поучиться многому. Давай, сюда руки, - Чад перетер и ему веревку на руках. Королева же помогла освободиться и акробату. Мужчина потер ладони, на запястьях остались красные следы. Слишком Оберфорд переборщил с силой затягивания.
Камера была небольшая, а окно с решеткой на высоте трех метров, но можно было встать на выступ, чтобы выглянуть. Леон. Увидев, что голова Чада разбита, вызвался посмотреть сам. Юноша ухватился за выступы и выглянул в окно.
- Окно выходит на задний двор, на который мы пришли, стоят каменные плиты. Но от них сейчас идет синее свечение, - Леон боязливо разжал пальцы и снова спрыгнул на пол.
- Вот завтра мы столкнемся со злобным колдуном, который уложил всех этих бедных женщин, как и вдову, в этом я не сомневаюсь, а ты боишься голубого свечения?! – Чад хотел сам залезть и посмотреть, не можно ли расшатать решетку на окне. Когда на заднем дворе раздалось тихая песня акапелльно в несколько женских голосов. Песня была протяжной, от нее веяло тоской и безнадежностью. Когда становится не просто грустно, а промозгло. Королева поежилась, вслушиваясь в слова песни. Женские голоса пели о раненной птице, о силках, о жарком лете, которое ушло навсегда, не попрощавшись. О старом яде, и горьких слезах, страхах.
- Однако, неспроста, синее свечение. Жены старого скорпиона напевают, - Чад залез на выступ и тоже выглянул в окно: вокруг памятников души девушек водили хоровод, взявшись за руки и причитая, - Я бы на их месте не давал ему покоя, - В знак подтверждения его слов сверху раздался разъяренный голос хозяина в открытое окно.
- Да, когда же вы заткнетесь, когда же сгорите в огне небес! Мало я вас мучил!
Души спрятались за своими памятниками. Старик одобрительно закряхтел.
- Вот так! Я вам с утра покажу! – окно захлопнулось, женские фигуры стали петь тиши и плачевнее.
- Чад? – королева дотронулась до его ноги.
- Что?
- Попытайся высмотреть вдову, может, мы сможем с ней поговорить. Пока лунный свет есть.
- А вы правы, - акробат стал всматриваться в хоровод и позвал тихо, - Дорогая вдова? – акробат держался за решетку окна, но, когда синяя фигура возникла перед ним, он отпрянул и, как Леон, упал на пол. А женская фигура наклонилась к окну.
- Кто вы? И зачем вы меня звали?
- Мы ищем, Лорелей, - Леон снова не выдержал.
- Лорелей, - вдова влетела в камеру, - Что вы знаете о Лорелей?! Ведь старый скорпион тоже ее ищет. Мы подслушали его потаенные желания. А я была так с ним доверчива и поверила ему, а теперь вот, - вдова грустно вздохнула.
- Мы – друзья, Лорелей, а она в беде. Скорее всего. Она томится у себя в замке. Ее украли. А мы попали сюда, - Чад обвел руками пространство, - Не могли бы вы нам помочь выбраться отсюда?
Вдова категорично покачала в знак отрицания.
- На нас наложен обет, сами мы не имеем право, - путники приуныли, - Но подождите, я знаю, кто может вам помочь, - Вдова вылетела через окно, исчезло голубое свечение.
Спустя полчаса, когда Чад пытался ножом расковырять прутья, так как все решили, что вдова исчезла, песня смолкла, в окне показался снова силуэт вдовы, а с ней большой желто – зеленый глаз животного, от которого Леон издал вскрик восхищения, но Мистель еще не понимала: кто перед ними? Зато понял Чад, это был дракон, который явно подрос за эти годы. Чад только и смог прошептать:
- Принц Лоуэ. Сколько лет прошло.
- Думаю, что он вам может помочь. Он скрашивал наши ночи одиночества.
Королева схватила Леона и Чада за руку, оттолкнув их в угол комнаты, когда дракон без каких либо звуков выдохнул струю пламени, которая расплавила металл. Огонь прошелся и по комнате, опалив часть волос путников. Но главное образовался проем в окне. Чад достал из мешка веревку и привязал ее к остаткам прутьев, чтобы можно было вылезти на улицу.
Беглецы по одному оказались снова на заднем дворе. Дракон топтался рядом, не собираясь уходить, будто он понимал, что он еще нужен. Его черный длинный расширенный зрачок выдавал волнение животного.
- Никогда бы не поверила, что они до сих пор существуют, - Мистель глядела на дракона без страха, - Как же он нам помог. Спасибо, вам, дорогая вдова.
- Он поможет нам всем еще больше. Он перенесет нас к дворцу. Не думаю, что ее морской дворец стоит на гладкой поверхности.
- Не думаешь ли, что мы полетим! – Королева прищурила взгляд, - Мне не нравится это затея, потому что, - но Мистель не успела закончить. Они создавали такой шум, что на крыльцо задней двери вышла служанка, чтобы утихомирить души женщин, как видно не первый раз, и остолбенела, увидев огнедышащего дракона и путников на свободе. Девушка пискнула и побежала в дом.
- Ну, начинается. Выбирать не приходится. Выручай, друг, скорее, - дракон почувствовал решительность Чада, давая забросить на него веревку. Мужчина забрался на дракона, затем забрался Леон, замыкала Мистель, которая ворчала, что Чада, она явно накажет за самоуправство, когда они вернутся домой. Королева не допускала мнения, что они могут вовсе не вернуться. Чад же сжал колени бока дракона, натягивая веревку. Вдова подгоняла: «Скорее, скорее, к Лорелей. Уже зажегся свет». Дракон расправил черные с красными прожилками крылья и пронзительно закричал, услышав, как синие фигуры радостно запели о возмездии. Животное взлетело над домом, но вместо того, чтобы отлететь подальше, Чад сделал полукруг над домом. Наклонившись к голове дракона, Чад что – то шептал ему, видя, как распахнулось окно, и мерзкий старик, спросонок пытается понять, что происходит. Но дракон не дал ему додумать, из его горла вырвалось мощное пламя, которое стало рушить дом, с его черными тайнами и болями. Дракон сжигал и каменные плиты, давая душам освободиться от земных оков. Души вздыхали и растворялись в ночи, когда последней растаяла вдова, дракон снова повернулся к дому, разрушая последний этаж. На обломках стоял Оберфорд в одних подштанниках и махал палкой, крича в злобе. При виде очередной струи пламени, служанка с пухлыми щечками обернулась в хомячка, который юркнул среди обломков, а хозяином дома почувствовал, как под ним обрушается остатки пола, и свалился в подземелье, куда осыпались остатки стены. Акробат крикнул.
- Какой приют, такая и плата.
Чад развернул дракона к дороге. Он отклонился к Леону.
- Вырыв яму другому, не забывай, что ты можешь провалиться в нее сам.
Пролетев до соснового леса, дракон стал снижаться. Королева свалилась первой. Волосы ее были покрыты мелкой крошкой от разрушенного дома. Она не разделяла восторг Леона, который хотел повторить такую атаку и в защиту Лорелей.
- Мне иногда кажется, что ты, Чад, не думаешь о нас смертных. И это жестоко, без предупреждения.
Чад молчал, смотря на сосновую ветку, на которой сидел белый ворон. Ворон внимательно разглядывал дракона. Он его изучал, Чад не сомневался. Как и то, что ворон ждет их.
- Что ты так смотришь на ворона? Ты меня слышишь?
- Вот и наша пропажа. Он нас ждал, мы полетим с ним.
- А, если это засада?! Мы не можем доверять.
- Он похож на Амадео.
- Кто такой Амадео?
- Это ворон Лорелей, - за Чада ответил Леон, - И он похож на воронов из синей долины.
************
Джина сбросила, платок с клетки. Соколица бесстрашно подняла взгляд на нее.
- А Марвел еще сомневался, что тебя несет, безмозглый колдун. Столько лет с тобой прожить и не узнать свободолюбивый взгляд. Но иногда полезно посидеть взаперти, а, знаешь, почему? Потому что потом начинаешь ценить каждую минуту своей жизни, даже колдовской. Ничего нам не дается даром, - женщина рассмеялась и снова накрыла перед ночью клетку платком. Она за нее головой отвечает перед Персефоной.
Но Лорелей не спалось, ее сердце болезненно сжималось за оставленных путников. Поможет ли им судьба хотя бы выбраться отсюда самим живыми?