Полусны 3

Прожжен мой стон в промасленном холсте
дырой
скупой
безжалостной
и бледной.
Моей-твоей реальности без стен,
как всхлип раскрошится бесследно
отрезок
прожитый
хрустальных
тонких
снов,
на лоскуты распоротый портным с небес.
Паслись былинками в зеркальности основ
и в колкости запутанных ветвей. В обрез
хватало сил на вольности и дерзости
восторженных
истом
и состояний.
От неудобных форм, несчётных граней,
увы, обычным - неподъемный ворох дум
не распахнет элементарных истин,
оправданий.
Пластом исхоженным хромым порядком ног
наперевес изогнутый избытком расстояний
лежит босым признанием восточный бог,
раздутым
мнением
баланса
инь и яни.
Навьючен смыслами и образАми,
так перегружен твой усталый взгляд
и меркнет искры блеск
наивными
сочащийся
глазами.
Не ищется положенный расклад
в наборе звуков для переживаний
и как простуда
хрип
тоски
глотками
стенает мУкой солнечных сплетений
узелок,
запутанный
истёртыми
витками.
Сомнёт ударом липким и огнём
изжарит
шорохи
контуженных
сомнений.
В заботной прелести испуган, усмирён,
гнобимый робостью и бунтом вожделений.
В канун развязки чьи-то истины шипят
вослед
плюясь
потоком
аллегорий
и новых одержимостей сюжет примят
изъянами трех крохотных историй,
где понимает персонаж условностей позор,
где репликой сведён на нет посыл героя
и потянулся к выходу, в зазубренный зазор,
чтоб перегрызть свой гнев, не сидя и не стоя.
Наощупь мыслить резко, наугад
велит
горячка
воспалённым
брюхом,
но приступ отпустил, пора назад,
устала
хворь
бороться
с буйным
духом.