Сказка о трёх сердцах

Я расскажу простую сказку
Про дом, дорогу и порог,
Где чудо, тихая развязка,
А не сорвавшийся курок.

Жила-была в столице дева —
Художница, чья кисть остра,
Чьи краски пели так душевно,
Что даже ночь светлей была.

Её любил моряк. Он верил:
Вояж — не враг, всего лишь круг.
В ночи шептал: «Вот мир измерю,
К тебе вернусь я, как супруг»

Хранила комната молчанье,
Кровать — биенье двух сердец.
И было трепетным прощанье
Под блеск помолвочных колец.

Струился свет под абажуром,
Кровать скрипела, как причал.
Они молились, чтоб в разлуке
Дорогу к дому милый отыскал.

Уехал в рейс моряк отважный,
Глаза -  как утренний прибой.
Им мир казался безопасным,
Навек повенчаны судьбой.

Он взял её холсты, как знамя,
Как щит, что сохранит в пути.
Но море — век гласит преданье —
Не знает «жди» и «пощади».

Злой шторм обрушивался дважды,
Сломал корабль, разбил мечты.
Сказали: «Он погиб… однажды
Не возвращаются с воды».

И дева чёрный шила траур,
Бродила в сумерках без снов,
Пока один мужчина храбрый
Не предложил ей новый кров.

Он не просил забыть былое,
Не требовал любви взамен.
А просто стал её покоем,
Когда в ней гас текущий день.

Он её не держал в узде,
Но и воля крылом не стала,
Всё, что пело когда-то в ней,
Растворилось, как дым, пропало.

Дни стекали, как воск свечи
Без огня, без следа, без смысла.
Потускнел под стеклом пейзаж,
Что когда-то мечтой искрился.

Растерялась, кого спасать —
Мир ли, душу, картины, краски...
Научилась себе не врать,
Но и верить — уже с опаской.

В полумраке привычных стен
Её кисти молчали смирно,
Как заблудшие корабли
На воде без ветров и ритма.

Она тихо глядела вдаль,
Где смыкались миры в тумане,
И теряла свой тайный дар,
Как цветок безвозвратно вянет.

И вот — однажды, в вечер тихий,
Когда свет скрылся в сумраке теней,
Раздался стук — негромкий, дикий,
Как стон давно ушедших дней.

Стоял моряк — живой, усталый,
Солёный, выжженный судьбой.
Сказал супругу: «Я — за правдой.
Позволь сказать. И быть собой.

Ты не злись. Не хочу играть
В благородство, в любовь, в прощенье.
Мы с ней вместе могли дышать
Без упрёков и объяснений.

Сам стоишь у окна немой,
Вспоминая её картины —
Как дышал в ней огонь живой,
Как угас из-за мнимой кончины.

Холст дрожал под её рукой,
Как под ветром осенний листик.
И текли изнутри — рекой —
Краски прожитых лет и мыслей.

Кисти резво парили с утра,
Как стрижи под небесной кровлей,
Вдохновлялась шальная игра
Обоюдной, земной любовью.

Мир дрожал под её рукой,
Таял снег, оживали стены,
И, казалось, сам мир земной
Подчинялся её движеньям.

Затуманились огоньки,
Отразив немоту и горе.
И ушли в пустоту холсты —
Без судьбы, без руки, без воли.

Ветер тронет её платок,
Поиграет с усталым взглядом, —
И, как в детстве, вдохнёт поток
Той весны, что была когда-то.

Просто утро. Без бурь, без драм.
Чашка чая, окно, дорога.
На холсте — её новый храм,
Где нет боли, но есть тревога.»

Решил супруг: «Коль сердце — птица,
То не держу, не запирал».
И дева вновь смогла открыться,
Холст под рукой её дрожал.

И в мазке — как в живой струне -
Пульс, что снова нашёл окраску.
Она пишет — и в тишине
Возвращается к миру сказка.

Так трое выбрали не месть,
Не кровь, не суд, не чью-то гибель —
А честность, что труднее всех
И чище всех земных усилий.