Протокол сострадания

Куплет 1:
Он увидел в луже отражение голодных глаз, тех кто слаб, тех, кому в холода достаётся лишь град и грязь...

А его карманы были пусты, как те подвалы, где спят они, но в его юной душе совсем не детское отрицание «нет, нельзя так жить!»...

И он взял банку, не взятку, не воровал для себя, он просто проникся и открыл душу, для этого комочка страданий...

Но система не гнётся, правила которой написаны сытыми умами, увидела лишь факт: «кража в супермаркете», не видя акта милосердия в квадрате голых фактов...

Припев:
И застыл мальчишка меж полок, как виновник, а на деле — меж двух истин:
Между буквой устава, что кричит «нельзя!», и безгласным «надо!» того, у кого даже имени нет...
Его руки дрожали не от страха перед сиреной, а от тяжести простого выбора — быть человеком, в мире где правила пишутся чернилами, а не кровью и добротой...

Куплет 2:
А мы спорим в комментариях, делим мир на чёрных и белых, на «пусть научится» и, «вы что, он же ангел!»...
Забыв, что в этой точке сошлись все трещины мира: бездомность хвостатая, и детская чистота, каменные инструкции и наша общая вина...

Возможно, правда тут не в том чтобы осудить продавца, а в том, чтоб увидеть системный сбой, где нет пункта для случая, когда вор — это просто синоним слова «спасение»...

А его слёзы,— это вопрос, который он задаёт нам всем: «Что тяжелее? Грамм украденного корма или тонна равнодушия, что легла на все наши плечи?»

Мост:
Они спросят его однажды: «Кем ты хочешь быть, сынок?»...
И в его памяти всплывёт не звон монет, а тихий звук — открываемой банки для того, кто не мог сказать «спасибо», но посмотрел так, что это значило целую вселенную...
Это и есть та самая гирька на весах правосудия, где один неверный шаг перевешивает тысячу правильных, но пустых поступков...

Припев:
И застыл мальчишка меж полок, как виновник, а на деле — меж двух огней:
Между бездушным взглядом камер, следящих не уставая, и беспощадностью уличной зимы, от которой он спрятать хотел хоть кого-то...
Его история— это не строчка в полицейском протоколе, это длинная-длинная строка в его поэме состраданий, которая рождается раньше, чем понимание  сложных взрослых правил этой игры...

Аутро:
Так что пусть эта вина, что ему пытаются вменить, растворится в одном простом вопросе...
Когда последний раз твоё сердце билось так же громко, от желания просто накормить того, кто не может тебя отблагодарить ничем, кроме самого факта своего существования?...
Он взял банку. А мы?... Мы взяли в руки свои телефоны, чтобы судить... Кто выходит из нас тут потерял больше в этой истории?...