Бог седьмой Эжват предавший себя

Испив предательства до дна и даже кубок облизав,
Хоть предан был уже не раз, как сам разок уже предал.
Сместился путь, что ясен был, в сомнениях медленно тонуть.
Как понял — предан я же был, собою предан. Ну и пусть.

Чужих поступков не сужу, а вот себя готов сожрать —
Ведь я себя на суд веду, успев себе себя предать.
Шатнулась вера невзначай в свои же правила игры.
Как жить, скажите, как теперь гарантом слов своих стоять?

Что предали — то их мораль, что предал я — моя тревога.
Надеюсь, тени поглотят невзрачный облик, падший, липкий.
Мне тяжелее во сто крат смотреть на мёртвые улыбки.
Пойду, устал, здесь мне не место.
Не рад я сам себе теперь.

Закрыл глаза, и стало мерзко,
Но тут почувствовал оскал:
— Шатоф, да это ж твой приятель, — с улыбкой хрипло клянчил Крёль.
— Он — бог предательства себя же, — сказал с серьёзным видом Глот.
Зовут его Эжват отныне.

— Какое имя, ё-моё… — Крёль закатил глаза, как прежде, к Апатию засеменил.

— Привет, Эжват, а я Шатоф, позволь обнять тебя без фальши.
— Никто без фальши не готов, — сказал Эжват, сжимая пальцы.