Кирасир бессилия

Ноющая боль в груди
разъедает клетки тела.
И вместо них могли быть вы,
но, видно, время не хотело.

А может, он не устоял
и канул в Лету без усилия.
Он пламя требовал — и пал,
как кирасир в огне бессилия.

Он едет быстро и подальше,
и копоть пламени — на взгляде,
и грязь, и пепел на подошве
внутри томят вину отчаянья.

Ты для него была не сном —
скорее раной боевой,
что стала кровью и вином,
слилась с походною тропой.

Он вспомнит, как могли бы вы
врастать друг в друга, словно корни.
Но вам не скрыться от судьбы,
не притаиться в глади горной.

Теперь любовь в его груди —
не свет, а жгучая пустыня.
Он мчится, чтобы не угодить
в ту боль, где ты текла по жилам.

Но каждый вдох — молящий зов,
что тянет к прошлому, и вновь,
перебирая кадры снов,
слеза сотрёт разводов кровь.

Теряя силы, он всё мчится,
но мысль о тебе клинком
вонзится в рёбра, заискрится —
и раздастся рваный стон.

Доспехи скрипнут под луной,
копыта стукнут по земле.
Любовь уйдёт, оставив звон
в пустой и мёртвой тишине.