Я полюбил заснеженные дали...

Я полюбил заснеженные дали,
Прозрачный лёд на дремлющих озёрах,
Что в сентябре под солнцем догорали,
Смирив волну в сияющих узорах,
Я стал жалеть озябшие аллеи,
Укутанные шалью снегопада,
Мила зима, обворожительней Психеи,
Ладонью робкой сыпет плач на эстакады.

И целый день никто не дозвонится
Узнать о том, пылает сердце ль снова,
Или опять во взгляде серебрится
Немая радость, а внутри всё нездорово,
Хотелось выплеснуть бы горечь, проходя
По тротуару, параллельному движенью
Автобусов, но, видно, не шутя
Решён вопрос был про отъезд, и, к сожаленью,

Меж городами через лес идёт шоссе,
В котором нету никогда пути обратно.
Забыто всё, и вычеркнуты все
На долгий срок, пока дорога, многократно
Звеня метелями, отложит первый рейс.
Всё растворилось в неприступном и далёком,
Как будто мир - смешенье декабрей с
Последней жизнью, обогретой водостоком.

Скучают улицы без шага моего,
Широкой поступи вдоль серого забора,
Но предо мной открыто широко
пространство изложений слов, и скоро
В нём выживать придётся целый век,
Не видеть, что творится за пределами
Седоволосых дневников, и, взяв разбег
Пера, всё хлынет мыслями незрелыми.

Но ты придёшь, придёшь когда-нибудь,
Широкоплечее и гордое забвенье,
Так что и глазом не придётся мне моргнуть,
Ты унесёшь с собой моё именье
В виде часов, чертящих круг под потолком,
Включающих потерянные годы,
И власти над великим языком,
Чредующим побасенки и оды.

В тот миг и так в никчёмной памяти едва-ли
Всплывать начнёт вся жуть уединенья
С проверенною правдой, коей врали
Для чистого листа и усмиренья
Властителей и дум и душ и взглядов,
Не отразивших нарисованные яви -
Тот был с друзьями слеп, тот за руку вёл гадов
Чрез ширь полей. И начат спор не вправе.

О, злая осень, уступившая морозам,
В тебе осталось то, что брошено от лета
С весенних пор. И зимы под вопросом.
Не вечна в записях зацикленность сюжета.
Я отдаюсь фатальности и року,
Свою ответственность в сём деле упразднив,
Года двадцатые прервутся раньше сроку
Лишь для меня, влаченье муки упростив.

Покуда ложь не затаилась в моих жилах,
Пока во мне лишь голос сдался, заглушившись,
Покуда тень я расстилаю на перилах,
Меня не сломит время, лезвием вонзившись,
И на звонок мне кто-то вдруг ответит,
И на шоссе путь нарисуется домой,
Беспамятства забвенье не заметит,
Век доживёт, костлявый и хромой.

Я полюбил сугробы выше крыши,
Шаги по снегу, захрустевшему от скуки,
И вьюги, что ту зиму стали тише,
И рой снежинок, приземлившихся на руки,
Так полюблю последствия сих зим,
Дождусь тепла раскрепощённого в обличье
Свободы вечной. Там я нелюдим,
А здесь и так велят того обычьи.

Я полюбил все беды наших душ,
Безмолвие и жажду покаянья,
Я полюблю холодных взоров глушь,
Сквозь дебри их найдя существованье.
Да будет день, да будет час, когда слова
Несказанные из чернильниц хлынут.
Седые Музы, шаг ступив едва,
Не встретив точки, плен сознания покинут...