Мальчик-трубач

Ты в этот поезд сел не по ошибке,
Седой кондуктор у вагона ждал,
И по его натянутой улыбке
Понятно стало - лучше б опоздал.

Какой маршрут у поезда - не ясно,
В вагоне стылом ты совсем один.
И губы в кровь, чтоб было не напрасно,
Все то, что у судьбы отец просил.

И скрип дверей с манящим словом Выход,
И тусклый свет, и пятна фонарей,
Ты для кого так яростно и лихо
Играешь соло на душе своей?

Тут ритм-секция дана по умолчанию:
Стучат колеса с сердцем в унисон,
Вот станция Последнего Отчаяния,
И у дверей приветливый гарсон.

На станции Тотального Уныния,
Запомни шелест легкого дождя,
И проезжая Пустыри Гордыни,
Ты помолись немного про себя.

Терпеть придется в Тупике Разлуки,
Никто не выйдет, сколько ни зови,
Так дотянуть от Полустанка Муки
До станции Непрерванной Любви.


Рецензии
У трубача на картинке неправильная постановка:
Губы - "Соска", с задвинутой челюстью. Спина неровная, плечи поджаты и т.д...
Скорее всего, этот музыкант из академической, классической школы, годный только к оркестровой работе по причине отсутствия гибкости аппарата и проблем со звукоизвлечением.
Угол должен быть под 90 градусов.

Моя бабушка была очень дружна с поэтессой Риммой Казаковой, входили вместе в Союз литераторов и прочее.. В Вашей поэзии я услышал отголоски великой поэтессы! Не оставляйте ношу, и Вас может ждать необычайное будущее!..

С уважением, Евсевий.

P.S.
Белла Ахмадулина
"О, мой застенчивый герой…"

О, мой застенчивый герой,
ты ловко избежал позора.
Как долго я играла роль,
не опираясь на партнера!

К проклятой помощи твоей
я не прибегнула ни разу.
Среди кулис, среди теней
ты спасся, незаметный глазу.

Но в этом сраме и бреду
я шла пред публикой жестокой -
все на беду, все на виду,
все в этой роли одинокой.

О, как ты гоготал, партер!
Ты не прощал мне очевидность
бесстыжую моих потерь,
моей улыбки безобидность.

И жадно шли твои стада
напиться из моей печали.
Одна, одна — среди стыда
стою с упавшими плечами.

Но опрометчивой толпе
герой действительный не виден.
Герой, как боязно тебе!
Не бойся, я тебя не выдам.

Вся наша роль — моя лишь роль.
Я проиграла в ней жестоко.
Вся наша боль — моя лишь боль.
Но сколько боли. Сколько. Сколько.

1960 г.

Евсевий Григоренко   11.12.2025 23:42     Заявить о нарушении