Как Бродский исписался

Вот оказался Бродский в рафинированном мире. Исчезла борьба и давление. Ушла из под ног русская земля и началась в стихах сплошная тавтология, наведение тени на плетень, тумана бессмыслицы на смысл.

Она надевает чулки, и наступает осень;
сплошной капроновый дождь вокруг.
И чем больше асфальт вне себя от оспин,
тем юбка длинней и острей каблук.

Описание одного из дня в европейском городе. Перед нами картинка дождя и женщины на улице. Хорошо. Далее поэт отрывается от нее переходит к описанию здания.

Теперь только двум колоннам белеть в исподнем
неловко, и треснувший портик зарос. С любой
точки зрения, меньше одним Господним
Летом, особенно — в нём с тобой.

Прям таки фривольное описание колон. Воображение явно уходит в эротичский уклон. Но делает вираж и переходит в философию любви. Мы уже не в осени, а вспоминаем лето, с особенностями женщины. Той, которая вначале стихи или другой, пока не ясно.

Теперь, если слышится шорох, то — звук ухода
войск безразлично откуда, знамён трепло.
И лучше окликнуть по имени время года,
если нельзя удержать тепло.

Дальше что-то не писалось про любовную коллизию, и поэт решил резко сменить тему - обратился к войскам и их знаменам. А чего не обратиться, пусть читатель возноситься до смысловых высот поэзии, не поэту же их разъяснять, зачем в теме с женщиной в капроновых чулках появились воинские части. Может быть чулки полетят вверх вместо чепчиков, как вы былые времена, когда в город входили гусары.

Но, видно, суставы от клавиш, что ждут бемоля,
себя отличить не в силах, хрустя в хряще.
И в комнату с шумом врывается воздух с моря
— оттуда, где нет ничего вообще.

Ах, вы меня намерены покритиковать. У вас недоумение?.. Тогда вот получайте по мордасям "суставами клавиш", что вы понимаете в поэзии, в полете воображения, и способности соединять несоединимое. В поэзии все можно соединить, если захотеть. Поэтому войска отправляются дальше маршем, а герой уже в комнате, куда врывается морской воздух. А вы что думали, что он останется в промозглой осени под капроновым дождем?.. Ничего подобного!... Он уже у моря, открывает окно и дышит  морским бризом.

Сентябрь 1993 года, Амстердам
Иосиф Бродский