Алма-врата

               Для дела, не красы,
               К роли иитерес имея,
               Я отпустил легко усы,
               Их каждый раз не клея.

    В театр я входил, как в рай,
    Где всё благодушно и чисто,
    С годами с грустью испытал
    Беспокойство любого артиста.

    Я Щукинец, с отличием диплом.
    И глядя на меня в роли Наполеона,
    - Почему мы парня к нам не берём?
    Рубен Симонов спросил удивлённо.

    - Он уж год как стажёр в оперетте,
    Прояснили моего увлечения круг,
    О, он находка для них! Ответил,
    Вахтанговского Театра Худрук.

    И эта «находка» несколько лет
    Ждала свой спектакль первый,
    В эпизодах особой радости нет,
    Без работы измотал свои нервы.

    И вдруг неожиданно мне повезло,
    С образом старого азербайджанца,
    Меня лёгкой серной по роли несло,
    Было к чему фантазии разгуляться.

    В роли Бебирли я дышал озарённо,
    Темперамент зашкаливал неплохо,
    Тут я и завёл усы непринуждённо,
    В зале гремел гомерический хохот.

    Но неистребимо завистников племя.
    Служил у нас талантливый бесёнок,
    В этой роли он дурачился в «Орфее»,
    Я называл его втайне «примадонок».

    Мы добивались комедийного блеска,
    И однажды, полон актёрского жара,
    Я заслужил роль Князя Франческу
    В «Графе Люксембург» Ф. Легара.

    Это роль рамоли первого комика,
    Как считали встарину в оперетте,
    Престарелого «героя любовника»,
    Не было счастливее меня на свете.
   
    В Алма-Ату прилетели поздно ночью,
    В номере стена-стекло во весь балкон,
    Мгновенно свалился, устал уж очень,
    Открыл глаза утром, показалось, сон.

    Я растворился в безбрежном просторе,
    Сияют, божественно синего неба дары,
    Слепящее Солнце будто плывёт в море,
    И под ним заснеженная вершина горы,

    Дивной красотой встретил Казахстан,
    В Алма-Ате и замкнётся работы круг,
    Репетиции мои продолжались и там,
    И вот генеральная. Прибудет Худрук.

    Надеваю костюм, загримировался,
    На свои усы наклеиваю повеселее,
    Вышел, играть поточнее старался,
    Работал с отдачей, себя не жалея.

    Худрук начинает «разбор полётов»
    Новых замечаний витиеватая нить,
    Доброжелательно принята работа,
    И вдруг, а усы-то свои надо сбрить.

    Весело это было сказано, со смехом,
    Так же весело и я с юмором отвечал,
    Но с Худруком шутить плохая потеха,
    Я не сбрил, а он не на шутку осерчал.

    И на нашем собрании, возмущённый,
    В пух и прах меня решил раздолбать,
    Я переживал, роли Князя лишённый,
    А он уже грозился из театра прогнать.

    На следующий день мне тридцать пять,
    И собрались мы в гостинице «Москва»,
    Мне грустно, работа повернула вспять,
    Раскалывается в думах шальная голова,

    В моём номере эта встреча проходила,
    Выпили неплохо, нормально закусили,
    Внезапно вскочил режиссёр заводилой -
    - Держи его крепче! Кричит. И сбрили!
   
    И тогда пошло веселье полным ходом,
    Каждый здесь героем бритья оказался,
    Я, весь обцелован ликующим народом,
    Уже безусый, прихмелевший, улыбался,

    Наш Худрук меня простил великодушно,
    Спектакль ближайший я играть назначен,
    Вот что значит быть всегда послушным,
    И стала эта роль моей большой удачей.

    Вот что для артиста Худрука доброта,
    Пришлось из-за усов сполна переживать,
    Потом вернул, открылись мне Алма-врата,
    Почти все роли с ними привелось играть.

    25.10.2024 года