Зазор

Он не в синагоге, не в храме, не в минарете.
Не в дыме кадила,что вьётся к своду, будто шлейф одинокой просьбы.
Он— в зазоре. В паузе между да и нет, которая тоньше бритвы.
В том,как камень падает в колодец, не ожидая ни всплеска, ни возмездья.
В способности гравитации— просто быть. Без цели и сострадания.

Молчание небосвода — не знак. Оно — диагноз.
Констатация нашего радикального одиночества перед лицом индифферентного величия.

Мы выстроили лестницы из гимнов, костра и покаянных псалмов,
Чтоб шёпотом,разрывая гортань, догнать уходящий в ночь эшелон смысла.
Но эхо наших самых жарких молитв,вернувшись со сверхсветовой усталостью и
искривлённое гравитацией нашего же страха,
Принесло лишь его же,этот страх, — оформленный в догмат, отлитый в закон,
застрявший в горле правилом.

Сфинкс без загадки. Зеркало без лика. Пропасть, которая глядит в себя.

Ибрахим ломает идолов. Будда гасит свечи. Христос кричит покинутость на кресте.
Заратустра— смеётся над самим понятием тропы. Это не путь к Нему.
Это— каталог помех, которые разум чинит на пути к безличной, ледяной вечности,
чтобы было куда ставить ногу.Чтобы был маршрут, а не свободное падение.

Мы — дети, ищущие тень отца в слепящем свете прожектора. Мы находим лишь
контуры собственных ресниц на песке.

Карма? Цепь причин без судьи и протокола.
Страшный суд?Проекция нашего внутреннего трибунала на пустоту.
Рай?Тоннель, выдолбленный в толще собственного страха перед бесконечностью.
Ад?Гул в пустой раковине уха, когда ты слишком долго прислушивался к тишине.

Священные тексты — это стихи невероятной красоты, которые мы, по трагической
ошибке,приняли за чертежи вселенной. Мы строили по ним, а потом удивлялись
трещинам в фундаменте.

И если завтра тишина вдруг ответит голосом твоим — не вздрагивай.
Это не богоявление.Это — резонанс.
Это нейронный шторм в коре твоей,электрическая буря в черепной коробке,
которая выдаёт собственную сложность за откровенье.За единственный шанс
на диалог с вышиной.

И это — свобода. Ужасающая. Безмятежная в своём ужасе.
Без страховочной сетки.Без сценария, где в конце ангелы подхватят тебя на руки.
Мы не падаем в бездну.
Мы— и есть бездна, которая однажды, в результате невероятной флуктуации,
обрела зеркало.Осознала свой горизонт. И, содрогнувшись от этого знания,
назвала его — Богом.
Чтобы было не так страшно быть ничьим.Ничьим ребёнком, ничьей целью, ничьей ошибкой.
И вечным.

Этот стих — не про атеизм. Атеизм — это тоже вера, только со знаком минус.
Он про то,что происходит после, когда все храмы — и физические, и в сознании —
оказываются памятниками нашему собственному,невыносимому, титаническому величию.
Мы не лишились Отца.
Мы,вглядевшись в бездну до самого дна, обнаружили, что были им всегда.
Создателем и творением в одном лице.Молотом и наковальней.
И от этой ответственности— тотальной, вселенской — некуда деться.
Ни в молитву,ни в отрицание. Только принять. Или сломаться.

И тогда каждый твой поступок, каждая мысль, каждый вздох
становятся не грехом или добродетелью,а актом божественного творения.
Ты не спрашиваешь разрешения у неба.Ты — его беззвучный указ.
И молчание вокруг— это не отвержение. Это — пространство для твоего следующего слова.
Которое ты должен произнести сам.Не ожидая эха.