Изолента

Просторы необъятные, душа на волю просится
От холодов суровых до майской медоносицы
Деревня обветшалая, где всяк друг другу кум
Друзья уже все с проседью, аж не идёт на ум
Бывает дело спорится, бывает - не идёт,
Захочешь дело доброе, а все наоборот,
И вроде забывается, то, что хотел сказать,
Но запишу, что помню, мне есть, что рассказать.

В селе да на окраине гумно живёт с овином
Совсем край обветшавший, ни одного мужчины,
Пока днём на работе, так вроде люди есть,
А ночью, как стемнеет - огни на пальцах счесть.
И в том краю унылом, где гумно, да с овином,
Жила одна старушка, все звали: Акулина
Ничем не примечательна - живёт, да и живёт,
Но где же изоленту бабка достает?

Тулупчик для работы давно на мусор просится,
Но лентой перемотан, клочки через полосицы,
Забор косится дырами, но тоже есть на нем
Следы подвязок бабушки, замотанных тряпьем.
Соседки тоже старые, до самого овина,
Здесь не гуляют парами, здесь не живут мужчины
Здесь мир затих в стагнации, через томления взвесь:
Бывает прогуляешься, а что, здесь люди есть?

Соседки престарелые: здесь Галя, здесь Марина,
А за пригорком кладбище, где их лежат мужчины,
Была здесь тоже молодость, гуляли без стыда,
Да, дело непонятное, куда ушли года.
Здесь яркой была молодость, здесь край сочился песнями,
С весёлыми застольями и на работу вместе все.
Здесь подрастали дети, сбегая в города,
Остановилось время в далёкие "тогда".

Осенний дождик едкий, печальная картина,
Где за столом соседки: Галина и Марина,
Где рюмка самогонки - плевать уж на года,
Тот самый в жизни случай, где только есть "тогда".
Я долго к ней стучалась: глухой и скриплый голос,
Оделась во все чистое и заплела все волосы
Оставила записку, прощения просила,
Лежит и улыбается, о Боже, дай мне силы!
И просит, она, просит, позвать со всех сторон:
В подвале запасла к поминкам самогон.

Соседи, заходите, всех вас не зря позвали,
Присядьте, помяните без горя, но с печалью,
А кто о ней что помнит? Давайте помянем!
Плеснулся из бутылки по рюмкам самогон.
Застыли в изумлении и Галя, и Марина:
И друг на друга смотрят, в глаза, но взгляды мимо,
И будто погрузились в воспоминаний сон,
Поднявши рюмки гости застыли над столом.

Бегу в цветах по полю в красивом платье красном
Мне десять лет и в косах кусочки лент атласных,
Гуляет вся деревня, с трибуны говорят,
Что праздник повсеместный, 7 ноября!
Но странное не это, а четкая картина:
Стоит и улыбается бабуля Акулина,
А голос тайной памяти вновь достает моменты:
В руке у нее точно моточек изоленты!

Постойте, ну какая могла быть изолента?
Да не было тогда ее, врут памяти моменты!
Да и вообще, старушка.. полсотни лет назад!
Такой ее я помню ещё из октябрят!
Ну как же не заметила? Ну как же можно это?
Жила со мною рядом, давала пряник детям,
Такая незаметная, что странно рассказать:
Была все время рядом, а кто? Мне не понять!

Да это же привычка! По рюмке замахнули,
Жила все время рядышком. Отличная! Глотнули.
Как кустик, или дерево, те, что с тобою вместе,
Была  отстранена от всех бурлений местных!
Жила себе старушка с моточком изоленты,
Заклеивала жизни последних пол- процента,
Стояла у забора и пряники дарила,
Лишь тихо улыбалась и почти не говорила!

Но кто ж она такая, кто помнит ее в детстве?
Мы же ведь жизнь прожили с ней, да по соседству,
И мысль родилась сходу: давайте к ней зайдём!
Быть может там запрятан не только самогон?
Идут все поминувшие и страшно уже очень,
Возьми, попробуй сам, забытое ворочать
Туда, где изолентой обмотан целый дом,
Туда, где сама память справляется с трудом!

К тому, кого и помнят всего на пол-процента,
В тот дом, где мир свернулся мотком от изоленты,
Туда, где все живое общается едва,
Где лишь улыбка добрая и теплые слова.
Туда, где мир огромный судьбы забытой ищет,
Где стены с изолентой, а между ветер свищет,
Где лишь одна тарелка и кадка из пруда,
Там тайна есть Вселенной, лишь загляни туда..