Её имя - его спасение ещё часть

Лара не знала, что Богдан был майором. В тот роковой день, когда она, чудом испытывая свой собственный летательный аппарат, увидела падающего с небес человека, он был далек от бравого военного. Скорее – жертва моды провинциального образца: смешные голоши, криво сшитые штаны и кофта, словно снятая с чужого плеча. Он камнем летел вниз, предательски вытолкнутый Виолеттой из самолета.

Судьба распорядилась так, что именно Лара, изобретательница-самоучка, сконструировавшая нечто, лишь отдаленно напоминающее крылья, оказалась в нужном месте в нужное время. Ее неуклюжая машина, вопреки всем законам аэродинамики, поднималась в воздух на какие-то жалкие метры, но этого хватило. Хватило, чтобы ухватить отчаянно барахтавшегося в небесах Богдана.

Они рухнули вместе, но Ларе удалось смягчить падение, завалившись в сугроб. Богдан был без сознания. В голове гудело. Лара с трудом выволокла его в свою ветхую избушку, наскоро перебинтовала ссадины.

Проснувшись, Богдан долго молчал, рассматривая светлую девочку с серьезным взглядом. Рассказал о предательстве, о Виолетте, о секретной миссии, которая легла прахом. Но ни слова о звании, о долге, о войне. Он был просто человеком, спасенным от неминуемой гибели.

Лара видела перед собой не майора, не героя, а раненого, потерянного человека, который нуждался в тиши и покое. И в ее самодельных крыльях – символе веры в невозможное, возможно, больше, чем в звании и наградах. Потому что именно тогда, между небом и землей, между жизнью и смертью, крылья Лары подарили ему шанс.

Богдан, привыкший к командам и огню, на собственной свадьбе ощущал себя неуклюжим новобранцем. Лара, в скромном белом платье, казалась ему нереальной, словно сошедшей со старинной фотографии. Сколько пережито, сколько пройдено по отдельности, и вот, судьба сплела их жизни в один узел.

И вот, этот момент… первый поцелуй. До того были лишь благодарность, искра симпатии, нежность в глазах. Богдан видел в Ларе спасение, ангела, спустившегося с небес. А что видела Лара в нем? Просто человека, измученного войной, нуждающегося в тепле и заботе.

Но слова закончились. Наступила пауза, наполненная тревогой и предвкушением. Богдан робко коснулся щеки Лары, словно боясь спугнуть волшебство. В ее глазах плескалось доверие, искренность, готовая принять его руку.

И вот, свершилось. Их губы встретились в нежном, неумелом поцелуе. В нем было всё: благодарность за спасенную жизнь, робкая надежда на будущее, признание в только-только зародившейся любви. Мир вокруг замер. Звуки музыки приглушились. Остались только они – Богдан и Лара, связанные этим простым, но таким важным прикосновением.

В этот момент они поняли, что отныне их судьбы переплетены навсегда. Этот поцелуй – не просто свадебный ритуал, а подтверждение их общего пути, сценарий, написанный самой жизнью. Сценарий под названием "Любовь".

Давно это было, в конце восьмидесятых. Богдан, ветеран морфлота, бравый офицер в заслуженной отставке, показывал мне свои сокровища. Погоны, старые фото, истории о дальних походах. А потом, тихим голосом, рассказал о ней – Ларе. Женщине, спасшей ему жизнь.

В 2000-м их не стало. Богдан, а вскоре и Лара, покинули этот мир. А я, их давний друг, остался хранителем памяти. После похорон перебирал старые вещи. В руках оказалась медаль Богдана и… одинокий орден, без имени.

Тогда я и узнал ее фамилию. И у меня созрел замысел. Лара. Спасла майора Богдана? Достойна награды. Настойчивость, связи, знание бюрократических лазеек – все пустил в ход. Долгие месяцы обивал пороги архивов, писал запросы, доказывал, убеждал.

И вот, свершилось. Уже Украина В 2002 году, Ларе посмертно вручила орден Красной Звезды СССР. За спасение майора Богдана.

Теперь медаль Богдана и орден Лары лежат рядом, напоминая о любви, благодарности и поступке, который не должен быть забыт. А я знаю, что выполнил свой долг. И их история, пусть и с запозданием, обрела бессмертие. Они оба заслужили это.
Я, Сергей Барон, слова не бросаю на ветер. Тем более, когда речь идет о Богдане и Ларе. Их имена – будто зарубки на сердце, память о днях, когда мир висел на волоске.

Богдан - командир, чья ярость могла смять танковую дивизию. Лара - ангел милосердия, чьи руки исцеляли и тело, и душу. Я увидел их вместе – контраст, способный взорвать вселенную. И тогда, словно озарение, вырвалось: "Ее имя - его спасение". Глуповатая шутка, но она склеила их сломанные войной судьбы.

Прошли годы. Война - в прошлом. Но зарубки остались. И когда пришла их пора отправиться в вечность, я знал, что должен увековечить их историю. Надгробный камень. Холодный гранит. И слова, высеченные навечно: "Ее имя - его спасение".

Это - не просто эпитафия. Это - ключ к их жизни. Богдан, с каменным лицом, нашедший смягчение в Лариной доброте. Лара, черпавшая силу в преданности Богдана. Вместе они стали символом спасения – друг для друга и для тех, кто их знал.

И всякий раз, когда я смотрю на этот камень, я вспоминаю те дни. Дни, когда мир балансировал на грани. И дни, когда два человека, чьи имена теперь навсегда связаны, спасли друг друга. А мои слова… мои слова просто запечатлели их в истории.